Случайная первая. Прокурор и училка
Шрифт:
На кухню я и не думала идти. Ринулась в спальню, где быстро переоделась. Схватила первое, что попало под руку. Брюки, свитер. Очень долго почему-то не могла подобрать носки. Одни схватила, вторые. Потом взялась за расчёску. Волосы успели просохнуть, укладывать их я не планировала. Пусть остаются как есть. Главное — очки. Краситься тоже не стала.
Даже припудриваться не буду.
Нет, всё-таки буду. Не доставлю удовольствия некоторым лицезреть себя с пунцовыми щеками.
У Ильи Николаевича хватило ума отказаться от
Зато бабушку я застала за оханьем и аханьем. Оказывается, цветы некуда было поставить. Вазы соответствующих размеров в квартире не нашлось.
— Мы так не договаривались! — прошипела я, становясь за спиной мужчины.
— Будешь вредничать — останусь на ужин, — последовал незамедлительный ответ.
Гад. Как есть гад…
С довольной рожей.
Отпускать нас бабушка не хотела.
— Как же так, Илюша? Второй раз к нам приходите — и без чая.
— В следующий раз, Настасья Павловна, обязательно останусь.
— Обещаете?
Бабушка включила режим кокетки.
— Обещаю, — спокойно отозвался Илья Николаевич, а у меня отчего-то по спине побежали мурашки.
Бывает такое предчувствие. Даже не предчувствие, а некое знание, которое рождается интуитивно. Когда понимаешь, что человек не врёт. Что он всегда держит слово.
Мне стало не по себе. Но я отмахнулась. Людям свойственно ошибаться. Зачастую человек искренне верит в то, что говорит.
Я поспешно одевалась. Илья Николаевич попытался поухаживать, перехватить у меня пальто, но я сделала вид, что не заметила. Зато заметила осуждающий вид бабули, в котором явственно читалось, что нарушать этикет и правила приличия ни в коем случае нельзя.
Лишь когда за нами закрылась дверь, я не удержалась и повернулась к Илье Николаевичу, самым натуральным образом скрипя зубами. Мужчина, явно довольный собой, примирительно поднял руки кверху.
— Оставим ссору на потом.
Ссориться? С ним? Ну уж нет. Ссорятся те, кому небезразлично. А у нас…
А что, собственно, у нас?
Я позволила открыть перед собой дверь подъезда. Всё-таки навыки, привитые в детстве, не так легко искоренить.
Погода даже к вечеру не испортилась. Поэтому стоило ли удивляться, что у подъезда я встретила тётю Машу и ещё одну соседку.
Всё. Мне крышка…
Мы поздоровались, и я ускорила шаг. Лишь нырнув в прогретый салон внедорожника, выдохнула.
Илья Николаевич занял место водителя и сказал:
— Сегодня у нас немного иной сценарий.
— Мне уже не нравится. А сценарий вы нарушили, придя на мою территорию.
— Прямо как в прайде, — усмехнулся Илья Николаевич, выруливая со двора.
Я прикрыла глаза. Он всерьёз не понимает, что натворил? Его машину дважды видели у нашего подъезда! Дважды! Кому надо — зафиксировали.
Это как в викторианскую эпоху. Три танца за вечер с одним кавалером считалось едва ли не позором и очень-очень осуждалось.
Я снова промолчала.
Но куда там! Шила в одном месте не удержишь. Наружу оно рвалось…
— В чём заключаются изменения? — буркнула я, делая вид, что увлечена разглядыванием автомобильной панели.
— Первое. Ты мне, МарьИванна, должна поцелуй.
— И сдался он вам, Илья Николаевич…
От мысли, что я буду с ним целоваться, меня бросило в жар. Странно. Подумаешь, поцелуй. Что тут такого?
Если Белка или Аня когда-нибудь узнают, что делал со мной прокурор, причём едва ли не принуждая, поцокают языками. Про язвительные комментарии на тему того, что многие мужики априори не любят делать куни, даже думать не хочу. А они обязательно последовали бы.
То есть оральными ласками мы занимаемся, при этом ни разу не поцеловавшись. Клиника чистой воды.
— Сдался. Хочу твои губы, Марфа…
Лучше бы он помолчал.
Потому что сказал так, что воздух в салоне резко потяжелел. Или у меня в груди потяжелело? Я не была экспертом в области мужчин, никогда не различала интонации, мимику, какие-то жесты.
Пришлось медленно кивнуть. Резкие движения сейчас противопоказаны. Ещё хотелось посмотреть в лицо Илье Николаевичу, но я воздержалась. Вдруг увижу, насколько он довольный?
— Про поцелуй я поняла. Могу чмокнуть вас в обе щеки прямо сейчас.
— О нет, МарьИванна. Поцелуй будет по всем правилам. Губы в губы. И с языком.
Точно довольный. Гад…
— Ещё что-то, Илья Николаевич? Кстати, будьте любезны, сообщите мне вашу фамилию.
— Турисов. Если не хочешь по имени обращаться, можешь по фамилии. Не так официально.
Турисов, значит. Я запомню.
— Слушаю дальше. Что вы придумали?
— Я хочу сегодня с тобой провести нормальный вечер, Марф. Давай посмотрим телек, поужинаем…
— Нет.
— Я должен тебе кино.
— Я прощаю вам этот долг. А если чувствуете себя виноватым, вычтите мне один вечер.
Фильм он собрался со мной смотреть. Ага, как же. На диване, в обнимку. Ну уж нет.
Я успела лишь ойкнуть, настолько неожиданно Турисов притормозил. Кинув на него возмущённый взгляд, открыла рот, собираясь напомнить ему о правилах дорожного движения, когда поняла, что мужчина разворачивает машину.
— Что вы делаете?
Кажется, этот вопрос становится актуальным…
— Собираюсь вернуть тебя домой и провести часок-другой в обществе твоей бабушки. Сейчас только за тортом заедем и…
— Нет! — я тоже оказалась правонарушительницей. Потому что схватилась за руль, пытаясь вывернуть его обратно. — Я согласна на ужин и фильм!
Почему я панически опасалась более близкого знакомства бабушки и прокурора? Не знаю. Наверное, предчувствие срабатывало.
Илья Николаевич очень ловко вернул руль на место, успев провести по моей ладони своей.