Случайная помощница монстролога
Шрифт:
После обеда он, как и обещал, выдал мне листок с печатью, испещрённой символами, но издеваться надо мной не стал. Снова показав необходимые жесты, он внимательно следил, чтобы я повторяла их правильно. Разе на пятом Арвин удовлетворённо кивнул и отпустил меня тренироваться в одиночку.
— А вы что будете делать? — поинтересовалась, поглядывая на него с любопытством.
— Пока нас не было, доставили почту. Там может быть что-то важное. К тому же нужно ответить на письмо Горкана.
— Того самого Горкана, которого мы встретили в кафе? —
Зачем этот профессор из Академии так часто написывал Арвину? Они ведь только что виделись. Какие у него могли быть новости? Надеюсь, он не стал ничего выяснять по Эрну Лоренц и в письме не лежало моё разоблачение.
— Угу, — кивнул Арвин. — Может быть, там есть новости о происходящем в столице. Всё хорошо в провинциальной жизни, кроме медленно доходящих до нас вестей. Хоть Горкан держит меня в курсе.
— Нда-а, — протянула я раздосадовано. — Повезло вам с ним.
«В отличие от меня», — добавила мысленно.
— Ну, я пойду? — спросила со вздохом.
— Идите. И пока не научитесь с лёгкостью создавать печать, никаких прогулок.
Суров, как всегда.
— Да поняла я, что никаких прогулок… Они, кстати, не только Озрику пошли бы на пользу, но и вам, Арвин. — Махнула ему на прощание и была такова.
— И почему он такой строгий? Особенно со мной, — жаловалась Озрику, когда заперлась с ним в комнате и приготовилась грызть гранит науки. — Сначала я была соблазнительницей, потом бездарностью, потом неучем, а теперь вот оказывается во мне слишком много лени.
Не то чтобы до попадания в особняк Макроев я не встречала сверх требовательных и недоверчивых людей, но почему-то именно случай с Арвином не давал мне покоя. Каждое его сомнение, каждый суровый взгляд приводили меня в расстройство. Хотелось, как ребёнку, обидеться на него, а ещё лучше устроить сцену. И обязательно добиться от обидчика… А чего, собственно, я хотела от Арвина добиться?
Сердце предательски ёкнуло. Неужели мне так хотелось его одобрения и доверия? С чего вдруг именно его мнение стало для меня таким важным?
— И всё-таки у тебя очень нечуткий хозяин, — посетовала я, усаживая Озрика к себе на колени и ласково поглаживая. Хотя бы лилохвост во мне не сомневался и всегда был готов выслушать. — Заставлять меня работать и учиться, так это он первый. А как поддержать добрым словом, так от него не дождёшься.
— Тяв, — согласился Озрик.
— Ладно, учёба так учёба…
Пересадив лилохвоста с коленей на кровать, взяла в руки листок с печатью и принялась восстанавливать в памяти все жесты. Как и в прошлый раз, они были с подковыркой, и, если бы Арвин не показал их заранее, ни за что бы с ними не справилась. Но в этот раз мне оставалось лишь довести их до совершенства.
Пока я упражнялась, Озрик тоскливо дожидался на кровати, то и дело бросая грустные взгляды на темнеющий пейзаж за окном. Зимой дни слишком коротки, и на прогулку, которую я обещала ещё утром, времени не оставалось.
—
Лилохвост с грустью заскулил и обиженно уткнулся носом в покрывало.
— Ну, темно же уже, — пыталась убедить его, что на прогулку идти слишком поздно. — И снег вон пошёл.
Но лилохвост прощать меня не собирался. «Дала слово, значит держи. Нечего тут темнотой и снегом оправдываться. То же мне аргументы», — говорил обиженный взгляд Озрика.
— Хм… — вздохнула и покосилась на тёмное окно. — А с другой стороны, мы же всего лишь возле дома пройдёмся. К тому же там фонарь у крыльца висит. Ничего страшного не случится. Идём, — позвала Озрика, поднимаясь с кровати и накидывая на плечи шаль.
Лилохвост весело подскочил и засеменил следом. Его дурное настроение как ветром сдуло.
— Ох и хитрюга же ты, — журила его, когда мы спускали по лестнице.
На первом этаже царил полумрак. Я заглянула в гостиную — возле разожжённого камина никого. Неужели Арвин ещё работал?
— Подожди тут, — велела лилохвосту, а сама направилась в кабинет и, конечно же, нашла там усердного господина Макроя. Он постукивал пальцами по столу и задумчиво смотрел в окно.
— Я отработала печать, — сообщила гордо. — И теперь иду на прогулку. С Озриком, — добавила беспечным голосом, однако нотки вины просочились в мои слова. Да-да, я собиралась отправиться на улицу вместе с драгоценным и редчайшим лилохвостом.
Повисла зловещая тишина. Арвин медленно повернул голову, переводя взгляд с окна на моё краснеющее лицо.
— Исключено, — ответил односложно и деловито принялся перечитывать одно из писем, лежавших на столе. Но содержание Арвину явно было знакомо, потому сама сцена выглядела наиграно и неправдоподобно. Это он так намекал, что разговор окончен?
— Вы обещали, что разрешите погулять с ним возле дома. Озрик ждал меня весь день. Мы тут рядышком пройдёмся, — настаивала, сжимая кулаки. Так и хотелось вырвать у него из рук письмо, в которое он демонстративно вперился взглядом.
— Эрна, это не обсуждается. На улице ночь.
— Вечер, — поправила его. — Просто зимой темнеет рано. В общем, мы будем возле дома.
Сказала, не дождавшись, когда Арвин соизволит на меня взглянуть.
— Эрна, сейчас же вернитесь! — громкий голос вслед и скрип стула о пол.
Кажется, за мной погоня. Я ускорилась, надеясь выбежать на улицу раньше, чем Арвин успеет меня поймать.
— Вы гуляли весь день, — спорила с ним на ходу, — а Озрик сидел дома и вёл себя хорошо. Даже Паула не доставал, я уверена. — Впереди показалась вешалка с верхней одеждой, и я уже протянула руку, чтобы схватить пальто, но замерла. По коже прошёлся морозный сквозняк и усыпал её мелким снегом. Повернулась — входная дверь открыта.