Случайная свадьба (+ Бонус)

Тоцка Тала

— Меня пугает твоя осведомленность, Марта, — говорит Давид, только вид у него при этом вовсе не испуганный, а, скорее, восторженный. И добавляет задумчиво: — Может, и мне начать подслушивать?

Краснею и отворачиваюсь, буркнув под нос, что никто ничего не подслушивает. Как тут поднимается очередной оратор с пожеланиями наследников, причем сразу и побольше. А следом доносится знакомый голос злыдни Раяны:

— За скорое появление Давида Давидовича!

Поднимается такой галдеж, как будто мы с Данилевским уже прямо

сейчас на их глазах приступаем к созданию Давида Давидовича. Ну что за люди, а?

Я даже глаза закрываю, и вдруг мою ладонь, лежащую на подлокотнике, накрывает твердая рука. Забирает себе, перекладывает на подлокотник кресла. Переплетает пальцы, и так мы дальше и сидим. Можно сказать, начало положено…

Когда галдеж немного утихомиривается, на другом конце стола берет слово главный охранник моего мужа. Руку мою при этом Давид не отпускает.

— Давид Давидович, там, откуда родом ваша жена, есть прекрасный обычай. На свадьбах, когда гостям напиток кажется горьким, они просят молодых его подсластить. Вы позволите?

И конечно этот режиссер-постановщик мой муж — уверена, это его работа! — благосклонно «позволяет».

— Горько! — кричит охрана Данилевского. Работники неуверенно переглядываются и тоже подхватывают.

Давид разворачивается ко мне, запускает руку в волосы, и меня будто парализует.

— Так в чем же счастье, Марта? — спрашивает он, приближаясь вплотную.

Нас закрывает от всех его широкая спина, он нависает надо мной, и когда его губы прижимаются к моим, я перестаю дышать.

— В чем? — горячий шепот Данилевский звучит в подкорке и отдается в затылке. И я решаюсь.

— В любви, — еле шевелю пересохшими губами, а он вновь опаляет меня поцелуем, — но только…

— Что?.. — его дыхание такое же горячее.

— Она должна… быть взаимной, — наконец-то выдыхаю, и Давид отстраняется.

Несколько секунд его горящие черные глаза буквально меня испепеляют, но затем он снова берет меня за руку и поворачивается к гостям. Как будто ничего и не было. Только дыхание чуть сбитое. Я вон на грани обездвиживания, обезвоживания и нехватки кислорода.

Хорошо, что на меня никто уже не обращает внимания, потому что начинаются танцы. А местные танцы я обожаю, это целое искусство. Нам еще несколько раз кричат «Горько», но муж целует меня достаточно целомудренно, в уголки губ. Его близость волнует, но по крайней мере это уже не так неожиданно.

— Ты не хочешь потанцевать, Марта? — спрашивает Давид, и я неуверенно пожимаю плечами.

— Я не умею так красиво, как они, — это правда, даже злыдня Раяна плывет по кругу плавно и грациозно. — И вы же не танцуете.

— И что? Ты не должна сидеть возле меня, — Давид подзывает Селима, и тот быстро организовывает для меня мастер-класс по танцам с помощью работниц помоложе.

— Ну как вам? — плюхаюсь я рядом с мужем через время раскрасневшаяся и счастливая. Уже темнеет,

и вокруг загораются большие садовые фонари. — У меня получается?

Специально напрашиваюсь на похвалу, потому что сама вижу, что выходит очень даже неплохо.

— Ты на редкость способная ученица, — говорит он. — Хочешь чего-нибудь?

— Пить хочу!

Давид протягивает мне сок и смотрит, как я пью, зачем-то придерживая стакан. Что-то смутно крутится в голове, но тут раздается очередное «Горько!» и передо мной оказывается лицо Данилевского.

— У тебя глаза блестят как звезды, — хрипло говорит он и прижимается губами.

Его глаза опасно вспыхивают, в моей груди будто разлился кипяток. Я не успеваю ахнуть, как мои губы раздвигаются, в рот проникает горячий язык, и у меня отнимаются все конечности.

Чувствую себя бабочкой, пришпиленной ко стулу. Безвольно обмякаю, кажется, сейчас я просто сползу со стула на землю. Не сползу, стеку. Хватаюсь за плечи Давида, и он с коротким стоном углубляет поцелуй.

Глава 16

Между нами что-то происходит, я это чувствую. Им даже воздух наполнен, этим невидимым чем-то. Давид не выпускает мою руку, и в месте соприкосновения по моим ощущениям уже давно должны появиться волдыри от ожогов.

После последнего поцелуя я едва продышалась. Данилевский заметно напряжен и все чаще поглядывает на часы. Он что, куда-то собрался?

— Марта, не хочешь прогуляться вокруг замка? Там в конце сада очень красивый пруд, — хриплым голосом спрашивает муж.

Так и подмывает ответить, что в темноте пруд без сомнения выглядит гораздо привлекательнее, чем днем. Но мне самой хочется пройтись, а танцевать, когда Давид сидит в своем кресле, больше не тянет.

Молча киваю и поднимаюсь из-за стола. Нас никто не останавливает, не спрашивает, куда мы уходим, не пристает с предложением выпить за молодых. Хорошо все-таки быть владельцами замка…

— Ты все сделала безупречно, Марта, — первым нарушает молчание Давид, — я приятно удивлен.

— Вы еще больше удивились бы, если бы знали, как у вас из рук вон плохо здесь все организовано, — отвечаю я.

— Правда? — спрашивает Данилевский.

Я вздыхаю. Конечно, все работники замка приятные и милые, но мой муж платит им деньги. И он имеет право знать.

— Если бы вы решили устроить тут отель, то разорились бы в первый же месяц.

Кажется, для него это не новость. По крайней мере, удивленным Давид не выглядит.

— Я догадываюсь об этом, Марта. Но что поделать, на самом деле я не живу здесь подолгу, больше предпочитаю Европу. Хотя могу задержаться и на несколько месяцев. А персонал нужно содержать, не набирать же новых сотрудников каждый раз, когда мне вздумается приехать. Это проверенные люди, многие работали еще при родителях. Так что приходится закрывать глаза на некоторые моменты.