Случайно влюбилась в… Бога?
Шрифт:
Этот мужчина следует пунктам моего рождественского списка подарков.
"Сукин сын, я ему ноги сломаю! А потом тебе, Эмма!"
– Угу, – весело сказала я Габрану. – Он тебя услышал.
Глава 33
Я увлеченно наблюдала, как десяток солдат, молча и слажено, загружались в маскированный самолет внутри личного ангара.
Они переглядывались, но ничего не говорили. Они, что, читали мысли друг друга?
Поднятие ящиков,
Через двадцать минут мы уже были в воздухе. Они даже не забыли прихватить мне оружие, естественно без магазина, чтобы научить им пользоваться.
Через час закрыли жалюзи и приглушили свет, все люди одновременно закрыли глаза, впадая в своеобразную, тревожную дрему. Воздух просто гудел от напряжения, и это выбивало из колеи.
– Что они делают? – прошептала я Габрану, единственному, кто не спал, с деловым видом изучая карты местности на ноутбуке.
– Так они готовятся сражаться, – тихо ответил он. – Древняя Сейдо медитация японских воинов. Очищает разум.
Учбены, словно гигантский котел, в котором смешались ритуалы и традиции, технологии и науки, культура и богатство.
– Вы Учбены такие… разносторонне продуктивные.
– Такие и есть. Мы родом из разных стран и разных р… – он прикусил язык, чтобы не сболтнуть лишнего.
– Что? – подстегивала я.
Он словно гадал мог ли мне доверять, затем повернул голову и оценил меня беглым взглядом.
– Наша сила в том, что мы перенимаем все лучшее из мира, независимо от того где и когда это лучшее было создано.
Ответ был откорректирован, следовательно, Габран решил не доверять мне.
"Эмма, передай шефу, что снаружи что-то происходит".
– Что? – спросила я
"По звуку не очень хорошее, но по крайней мере, мы знаем, что там еще есть верные люди. Боги, я ни черта не вижу".
Я схватила Габрана за руку.
– Что-то происходит.
"Думаю, кто-то нападает на Мааскабов снаружи Сенота".
Я передала это Габрану, а затем спросила:
– Через сколько мы прибудем?
– Мы летим на самом быстром из имеющихся у нас самолете… в лучшем случае часов девять.
– Гай?
"Слышал. Эмма, ты ничего не можешь сделать. Буду держать тебя в курсе".
Откинувшись на сиденье, я попыталась изобразить степенное спокойствие окружающих меня мужчин, но каждое нервное окончание моего тела было в высшей точке напряжения.
Я не имела представления, что буду делать в Бакаларе, а при виде этих натренированных Учбенов, которые вели себя, словно мы шли в спа-салон – да, я так успокаивала себя – ну, мне казалось, что я стану мешаться.
Неужели я лишилась своего так любимого разума? Лишь обладание способностью излучать какую-то
Но часть меня, иррациональная часть, хотела этого. Я хотела драться, ради себя и семьи. Ради бабушки и тех женщин.
Поднявшись, я пошла в крохотный туалет. Дежа вю. Мой личный конференц-зал в самолетах.
– Гай, что я буду делать?
"Ты на счет чего?" – ответил он вопросом на вопрос.
– Стоило послушать тебя. Очевидно, мое присутствие – ошибка, но я не могла сидеть в уютной комнатке сложа руки и не вмешиваться. Это неправильно.
"Знаю".
– Ты не злишься?
"Волнуюсь, но не злюсь".
– Ты меня всегда удивляешь, а сейчас так изменился. Я думала, что ты будешь кричать на меня или указывать на мою глупость.
"Как бы я этого не хотел, вряд ли это поможет тебе выжить".
– Почему ты не был таким раньше? В тебе никогда не замечалось такое спокойствие.
"На самом деле, был".
Правильно, Гай был спокоен, когда Эмма Кин воевала.
– Тогда почему все эти годы ты был таким взрывным и все контролировал?
"Обычно, мое поведение – результат невероятного высокомерия или предвзятости по отношению к окружающим, но в случае с тобой, такова была стратегия".
– Иногда, прямой ответ был бы лучше.
"Если бы я пел сладкими речами, ты стала бы размазней. А я понимал, что однажды ты должна будешь меня освободить. На самом деле, думаю, я всегда знал, что именно ты придешь мне на выручку, ведь никто больше не пришел. Мне пришлось заставить себя настолько тебе надоесть, что ты сделаешь все, рискнешь всем, чтобы избавиться от меня, словно от надоедливой собаки. Конечно, я планировал, что ты повзрослеешь, сможет путешествовать в одиночку и станешь сильной для этого путешествия, но благодаря своему аномальному характеру, ты перескочила пару фаз взросления".
– Почему ты просто не сказал мне правду? Возможно я бы поверила тебе и помогла. И все это не было бы так болезненно.
Он хотел что-то сказать, но не стал. Вероятно, жизнь в качестве Бога Войны научила его мыслить с доминирующей точки, не прося помощи.
"Не мог рисковать. Ты – мой единственный билет на свободу".
Меня поразила прямота и бесчувственность его слов. Я для него всего лишь инструмент?
Средство доя достижения цели? Тогда почему он не перестал себя так вести после того, как я разорвала связь, а продолжил поступать, как ревнивый, любящий контролировать парень-собственник?