Случайное пари, или Укротить мажора
Шрифт:
После пары Ярослав Игоревич удалился, а в аудитории тут же раздалось язвительное:
– Ну ты даешь, Озерова! А прикидывалась недотрогой!
О, это дружок Гущина. Саня Лемешев. Когда-то давно, еще на первом курсе, он ко мне подкатывал и получил не жесткий, но отпор. Понятное дело, после таких слухов он не мог не пройтись по поводу моей репутации. Уязвленное самолюбие не позволит.
Среди однокурсников тут же раздались смешки. И это люди, с которыми я вроде бы в хороших отношениях? Во всяком случае, в нормальных. Я так думала. Вот только
– Как интересно у нас, однако. Ребята, а вам заняться больше нечем, кроме как обсуждать чужую личную жизнь? Своей нет, что ли?
Доказывать им, что между мной и Ленским ничего нет, бессмысленно. Люди верят в то, во что хотят верить. Сейчас им проще и интереснее считать, что у нас с Арсом какие-то мифические отношения. Да даже моя подруга в это поверила!
– Ну так твоя, оказывается, куда интереснее, – ухмыльнулся Димка. Но тут, к моему удивлению, послышался еще один ехидный голос:
– Завидуешь?
Женя Свиридов, уже больше года безответно сохнущий по Леське, вышел из-за своей парты и словно невзначай заслонил меня. И от этого жеста стало теплее на душе. Не все, значит, с ума сошли с этими слухами. Остались у нас и адекватные люди. И пусть, скорее всего, он вступился за меня исключительно из чувств к Леське, но сам факт. Приятно, черт возьми. И почему только он подруге не нравится? Вполне себе хорош собой. Высокий, русоволосый, сероглазый. И очень хороший, добрый. Учится весьма прилично, увлекается иностранными языками. Вот что ей еще надо-то? Почему вместо этого ее клинит на Елисе? Нет, того, конечно, тоже глупым не назовешь, но он же абсолютно несерьезен. Для него слово «ответственность» чаще всего как знак «стоп». Так, не о том я сейчас думаю.
– Было бы чему, – передернулся Гущин. – Ленский – та еще гнида.
Ой, кто бы говорил, а? Точно завидует. Ему до славы Арса – все равно что до Северного Ледовитого океана ползти на карачках. И да, Ленскому девушки отказывали очень редко, а вот Димке – куда чаще.
– Так ты Ленского ревнуешь к Эльке? – расхохотался Женька. – А я-то думал – Эльку.
Гущин побагровел и, сжав кулаки, пошел на Женьку:
– А ну повтори, что ты сказал!
Ну зашибись! Только драки нам не хватало для полного счастья. Я выскользнула из-за парты и встала между ними.
– Ребята, вы обалдели? Успокоились оба! Давайте не будем доводить ситуацию до маразма, мы все адекватные люди.
Надеюсь. Но вслух это сомнение я произносить не стала. Господи, если бы я вчера знала, к каким последствиям приведет моя пафосная речь, сама бы себе рот скотчем заклеила. Мимо его квартиры прошла бы точно, пусть убивали бы.
– И это говоришь ты? – хохотнул Гущин. – Ты именно адекватностью руководствовалась, когда в постель к Ленскому прыгала?
Рванувшегося к нему Свиридова я смогла остановить. У самой тоже руки чесались,
– Слушай, ну что ж тебе эта постель так покоя не дает? Случаются в жизни огорчения и ошибки, – нарочито небрежным тоном проговорила я. – Что вы так всполошились-то? У Ленского такой послужной список, что строчкой больше, строчкой меньше. Что-то я не замечала, чтобы вы так реагировали на каждую девушку, с которой он связался. Так почему бы не заткнуться и не заняться своими делами?
Не уверена, что они прониклись. Вот только, переглянувшись, однокурсники разбрелись по своим местам, ничего мне не говоря. Я негромко поблагодарила Женю, на что получила спокойное:
– Было бы, за что. Мне кажется, тут вообще какое-то недоразумение.
– Может быть, может быть, – загадочно улыбнулась я. Дальнейшему разговору помешала Леська. Схватив за руку, она утащила меня к окну. Кажется, мне предстоял допрос с пристрастием. Надеюсь, я выживу.
– Ну? – нетерпеливо переспросила Леська, когда я с задумчивым видом уставилась в окно. Что я там надеялась увидеть? А черт его знает! Только созерцание двора университетского корпуса казалось куда предпочтительнее, чем общение с людьми. За последние два часа у меня возник переизбыток общества и даже появилось желание завести какую-нибудь зверушку. Ну а что? Ей можно выговориться. Она поймет и не осудит. А даже если и осудит, не сможет это озвучить. Идеальный собеседник.
Я вздохнула, не зная, с чего стоит начать рассказ. Можно, конечно, скрывать и дальше, но тогда будет вселенская обида. Зачем оно мне? Рано или поздно все равно узнает.
– Видишь ли, – со вздохом призналась я, – Ленский – мой сосед. Он живет прямо подо мной.
У меня в последнее время все чаще возникает ощущение, что я внезапно попала в театр. Иначе откуда вокруг меня столько театральных пауз? Подруга помолчала, пытаясь осмыслить услышанное. И задала вопрос, на который я рассчитывала меньше всего.
– А почему он поселился в твоем доме? С его папочкой можно найти и что-нибудь приличнее.
Я, наверное, должна была обидеться и за наш район, и за наш дом. Пусть у нас и хорошее расположение, но звукоизоляция, как мы могли уже убедиться, здесь ни к черту. А папочка у Ленского все-таки бизнесмен, что-то там связанное со строительным бизнесом. Так что он действительно мог поселиться в каком-нибудь более пафосном месте. Так почему наш дом? Как его вообще угораздило присмотреть там квартиру?
– Хороший вопрос, Леська, – я устало потерла виски. – Знала бы ты, сколько раз я его себе уже задавала. А ведь так было бы гораздо проще. Для всех проще.