Случайностей не бывает

Енин Евгений

От начала до конца Тверской на спине медленно идущего слона происходило то, что Яна потом назвала «дурдом на выезде».

Попробуйте рассказать психически здоровому человеку, что он едет на спине слона-твёрдого-призрака под управлением обезьяны-духа, с ним общается разумный говорящий клуб дыма при поддержке парня с шальными глазами, оба управляют случайностями, живут в вымышленном городе, куда ездят на несуществующем метро. При этом рассказать так, чтобы психически здоровый человек в это поверил и остался психически здоровым человеком.

Сначала Яна слушала,

зажмурившись и не заткнув уши только потому, что её руки держали Дух и Артём. Потом она открыла один глаз, потом другой, но в её глазах плескалось безумие. Когда все, — и убеждающие и убеждаемая, — порядком устали, случилось то, что, по мнению Артёма, должно было размазать остатки разума Яны по поверхности слона.

Бимбо застрекотал, трагически закрыв маленькой ладошкой глаза, показывая, что больше он не вынесет ни слова о скрепке, которая на самом деле Андрей, а Махараджа закинул на спину хобот, нащупал капюшон Яны, поднял её, перенёс к морде, так, чтобы он мог смотреть ей в глаза, и спросил трубным насморочным голосом:

— Тебе ещё раз повторить?

— Нет. Спасибо. Я. Всё. Поняла, — сказала Яна, ставя после каждого слова точку.

Махараджа вернул её на попону.

— Ну и что мы будем делать? — спросила она совершенно спокойно.

— Вы отправитесь Туда, — пояснилДух.

Яна помотала головой:

— Нет, Никотиныч. Мы. Идём. Вместе.

Артём уже понял: когда Яна говорила с точками, спорить было бесполезно. Помочь мог Махараджа — не красноречием, а хоботом. Но он слушался только Бимбо, а Бимбо в первые же пять минут после того, как Яна пришла в себя, был накормлен жвачкой, поглажен, пощекочен, поцелован и пребывал в состоянии влюблённости.

Табачный Дух, привыкший к тому, что его почтенное мнение возрастом в триста лет окружающими принималось к исполнению точно и молча, всё ещё пытался спорить, каждый раз выкашливая дым, когда Яна называла его «Никотинычем».

— Послушайте, девушка, мы не экскурсоводы. Мы вас Туда провожать не обязаны, нам за это не платят, между прочим. Я вам ещё раз повторяю, отпустите моего помощника и проследуйте к ближайшей станции метро. И вы приедете Туда самостоятельно, мы же вам столько раз объясняли…

Схватить Табачного Духа Яна не могла, поэтому в заложники был взят Артём, которого Яна крепко держала за лямку рюкзака.

— Никотиныч, вы меня, между прочим, взорвали, и вы мне оба теперь должны по гроб жизни. — Яна посмотрела на Табачного Духа. — И за гробом тоже, ты, дым над водой. Так что давайте, ведите в это своё Куда. Пока я тебя не проветрила, как уборщица курилку.

— Да не Куда, а Туда, — устало повторил Дух. — И прекратите меня так называть. Это… это невежливо!

— Как называть?

— Как вы называете.

— А как я называю? Табачный Дух?

— Нет!

— А как?

— По-другому!

— Как?

— Иначе!

— Как?

— Никотиныч! — взвыл Табачный Дух, тем самым приклеив себе эту кличку на следующие триста лет.

В конце концов, договорились так: Яна перестаёт называть его Никотинычем, перестаёт путать Куда и Туда, слушается Духа во всём, а

за это они берут её с собой и по дороге отвечают на вопросы.

Нарушения правил в этом не было — Яна и так должна была оказаться Там. Но никогда ещё случайники никого Туда не провожали, они же не группа захвата и не эскорт-служба. Они отвечают за то, чтобы случай случился, а дальнейше их не касается. Но раз в триста лет что-то бывает первый раз.

Слон был поцелован в хобот, обезьяна — в морду, Артём на всякий случай придержан за рюкзак, и расширенный отряд случайников отправился в сторону Белорусской.

— То есть нами управляют всякие колдуны? — допытывалась Яна, перекрикивая шум подходящего поезда.

— Почему колдуны? — удивился Табачный Дух.

— Ну как… Понятно же, что, если одни колдуют, а другие нет, те, кто колдует, будут главными. Трах-тибидох, — Яна показала, как будто выдёргивает волосок из бороды, — вот тебе золото, вот ты царь, или глава корпорации какой-нибудь. Мне теперь вообще многое понятно стало.

Яна прищурила глаза вдаль, как сыщик, раскрывший убийство.

Черты Сталина и Черчилля в лице Табачного Духа распихал Холмс.

— Вот глупости, — махнул Дух рукой. — Ничего тебе не стало понятно.

Поезд с противоположной платформы уходил, грохоча, Артём придвинулся поближе, ему было интересно. Он, если честно, так и решил, что все сильные мира сего, то есть мира его, это волшебники. Потому что кто сильный, тот и власть.

— Там, — показал Дух пальцем вверх, — Ой, в смысле пока ещё здесь, по-настоящему колдовать не получается. Не знаю, почему. Если у нас, к примеру, колдун, хоть человек, хоть нечисть, пол-леса спалить может, у вас он так, сигарету прикурит. — Дух щёлкнул пальцами. — Вот мы у вас что можем? Только чуток случай подпихнуть, который и так на ребре шатается. Вот ты, — он повернулся к Яне, — тот билетик видела?

— Видела, — нахмурилась Яна.

— Подумала: вдруг его потеряли, а не выбросили? Вдруг на нём есть ещё поездки?

— Ну да, — призналась Яна, — мелькнула мысль.

— А чего не подняла?

Яна задумалась.

— Спешила, наверное. А он далеко валялся.

— А могла бы с той стороны тротуара идти?

— Ну наверное… Могла, конечно.

— Во-о-от! Ничего такого, что не могло случиться, не случилось. А мы только дунули да плюнули. Так что здесь сильно не расколдуешься. Ни золота, ни царства не наколдуешь. Только бытовуха всякая. Мороженку хочешь? Мороженку можно.

— Ну вот, — разочаровалась Яна в том, что сама придумала, — я уже представила, что в Кремле волшебники сидят.

— Кто-то сидит, — согласился Дух, — но так, по мелочи, консультанты, советники. А если по-большому, то вами управляют ваши. Им колдовать не надо, у них телевизор есть. Так что вы с собой сами, без нас справляетесь.

Подошёл поезд.

С Белорусской они доехали до Театральной, перешли на Охотный ряд.

Яна продолжала выжимать из Табачного Духа информацию, как смолу из сигареты, и уже знала о тутошних делах почти столько же, сколько Артём узнал за всё время его новой жизни.