Случайные дети для мажора

Старлайт Риша

Открываю.

Беременность две-три недели…

А-а-а!!!

Ору то ли про себя, то ли на всю квартиру.

Срочно вскрываю второй тест. Замачиваю.

Беременность две-три недели.

Ошибки быть не может.

Ну и влипла же я!

И ведь на одни и те же грабли! Дважды!

В двадцать два года, у меня будет третий ребенок. От мужчины, которому дети и я, нужны только ради наследства. Потому что в заверения Рустама о его большой и чистой любви ко мне, я не верю.

Боже, а если у меня снова будет двойня?! Я

не выдержу такого! Снова беременность, риски, огромный живот. Операция… Уход за двумя детьми, плюсом первые дети все еще нуждаются во мне, несмотря на всю их самостоятельность…

И теперь никто меня в Америку не повезет. Квартиры я тоже лишилась. Жить мне негде. Работы нет. Последние полгода в универе. Беременность две-три недели, означает, что университет я закончу до родов. Ну а потом на позднем сроке беременности, с двумя уже имеющимися малолетними детьми, пусть даже с красным дипломом, ни одному работодателю я не нужна.

Мама с папой меня убьют за эту беременность. Они мне первых детей еле как простили. А тут, снова-здорово!

Ладно мои. Вот родители Рустама как на это отреагируют?! А сам Рустам?!

***

Грызу себя, ругаю на чем свет стоит. Рустам привозит деток и няньку. Хорошо, что Света сама занимается детьми, потому что я в таком раздрае, что все валится из рук. А еще, после того как я убедилась в собственной беременности, меня тошнит с удвоенной силой. Я чувствую буквально все запахи и мне плохо от них. Хочется скулить от безысходности.

— Вика, что с тобой? Давай завтра к врачу, мне не нравится то, что с тобой происходит. — говорит мне Рустам за ужином.

К ночи я настолько накручиваю себя, что понимаю, если не расскажу Рустаму, то просто лопну от напряжения. В конце концов, мы оба виноваты. Я себе новую беременность не пальцем сделала, и не с форточки «насквозила». Так что пусть и мажор покумекает.

Укладываем деток спать. Я принимаю душ, где окончательно принимаю решение, признаться. Жду, когда помоется Рустам. И когда он лезет ко мне в кровать, я тихо сообщаю ему:

— Нам надо серьезно поговорить.

— Давай, потом, — продолжает целовать меня Громов, — соскучился по тебе за весь день, изголодался!

— Об этом и речь, Рустам!

— О чем? Ты тоже хочешь меня, малышка?

— Я беременна, Рустам. — говорю и сердце пропускает удар.

— Что?! — резко прекращает все приставания мажор.

— Что слышал! Я беременна! Снова!

— От кого?

Какой тупой вопрос…

— От тебя! От кого же еще?!

— Но, Вик… — садится Рустам на кровать и плотно обвязывает бедра сползшим до этого полотенцем, — я бесплоден! Это сто процентов. У меня справка из клиники имеется!

— Подотрись этой справкой! — злюсь я, уже прекрасно осознавая, что мажор сливается от ответственности вновь. — Или в клинику отнеси, пусть они подотрутся!

Впрочем, чего я ждала? Предавший однажды, предаст снова. Это закон жизни.

Ночую в

гостиной. После разговора о справке, беру с собой плед, подушку, и ухожу в зал на диван.

Плачу. Мне так себя жалко. Мысли всякие страшные лезут в голову. Наверно, мне придется сделать аборт. Как бы мне того не хотелось. Но троих детей я, нищая студентка, просто не вытяну. А иллюзии о помощи Рустама разбились вдребезги о его пресловутую справку.

— Вик, ты спишь? — в одних боксерах в гостиную входит Рустам. Присаживается ко мне на диван. — Ты что, плачешь?

— Отстань, а! — всхлипываю я.

— А с чего ты вообще взяла, что беременная? — тупой мажор — тупые вопросы.

— Тест сделала.

— Тест еще не показатель. Давай завтра съездим в клинику. Все узнаем.

Хоть одна светлая мысль в его башке. На УЗИ съездить необходимо. А потом на аборт. Сразу. Медикаментозный. Не раздумывая. Потому что если задумаюсь о невинном малыше хоть на секунду, то с ума сойду от горя сразу.

— Вик, не плачь. Неприятно, конечно. Я сам в шоке. Вик, ты наверно с Веником все же спала… или с Даниэлем…

— Пошел. Вон. Отсюда!!! — рычу я сквозь слезы.

Что он вообще обо мне думает, идиот?! Он мне не верит? Ни грамма? Ни с первыми не поверил, ни со вторым. Почему я каждый раз должна ему доказывать, что дети от него?! Потому что сама, дура, виновата.

— Вик. Я не могу быть его отцом. А у нас скоро свадьба. Это полный пипец, Вик! Я даже не знаю, как на это реагировать.

— Просто уйди с моих глаз!

***

Рустам

Всю ночь не сплю. Ворочаюсь в одинокой постели. Привык к Вике, прикипел. Влюбился. И к сыновьям привык. Не готов их терять из-за глупости их матери!

А сама клялась, божилась, что ни с кем, ни до меня, ни после. Я ведь не против детей, нет! Где двое, там и трое. Невелика разница. Вот только я сам лично разговаривал с андрологом. Мои клетки неподвижны. Я не могу зачать. А Вика обманывает меня, и глазом не моргнет. И это убивает больше всего.

Да, я сглупил во время первой ее беременности. Поступил по-свински. Но это не повод сейчас тупо вешать на меня чужого нагулянного ребенка. А может и не нагулянного. Ведь Вике ничего не мешало спать с Веником, когда они жили под одной крышей. Но я не могу усыновить его ребенка! Это вообще ни в какие ворота не лезет.

А если об этом узнают мои родители, то нам хана. Ладно родители. А Герман, душеприказчик дедов? Они же наших детей под микроскопом будут рассматривать. Сразу запалят, что младший бэбик не от меня. Обвинят Вику в гулянии. Меня идиотом выставят. Наследство не вступит в свою силу, так как не будут соблюдены все условия.

Короче, Вика, со своей беременностью подложила нам огромную свинью. Нужно во чтобы-то ни стало убедить ее «решить» эту проблему.

Глава 36. Опять двадцать пять