Случайные связи
Шрифт:
— Вот, возьмите, — пролепетала Саша, — у меня еще есть, не беспокойтесь.
— С чего бы я стала беспокоиться! — ухмыльнулась женщина. Повертела в руках пачку сигарет. — Редкостное говно, — резюмировала она, — но выбирать не приходится. И на том спасибо. — Саша почувствовала себя виноватой за то, что курит такое дорогое, изысканное дерьмо. Как же так? Не смогла угодить незнакомке. — Идемте! — скомандовала дама.
— Куда? — спросила Саша немного испуганно.
— Как куда, деточка? В тамбур, курить! Если у тебя есть сигареты, значит, ты куришь? Или ты специально припасла, чтобы угостить случайного попутчика? — женщина расхохоталась. Демонически. Как показалось Саше. — Или ты здесь хочешь покурить? Мне-то, конечно, плевать на всякие там жалкие правила, а вот у тебя могут быть неприятности. Ну!
— Но если мы уйдем вместе, кто будет следить за вещами? Вдруг украдут! — робко запротестовала Саша.
— Ха-ха!
В тамбуре было нестерпимо холодно, накурено, шумно: колеса поезда ожесточенно грохотали. От присутствия этой огромной пестрой особы помещение для курения казалось еще и невообразимо тесным. Саша испытала что-то вроде легкого приступа клаустрофобии. Дама курила молча — жадно и быстро.
Саша набралась смелости и поинтересовалась:
— Извините мое любопытство, но вы что же, жена генерала милиции?
— Что за бред? С чего это ты взяла?
— Но вы так великолепно командуете и не боитесь воров.
— Нет у меня никакого мужа! На кой хрен он мне нужен! Все мужики слабовольные ничтожные создания! Не родился еще тот мужик, который сможет стать моим мужем! Так, сексуальные игрушки. Чего еще с них взять?
— А кто вы? Вы такая необычная, что я даже не знаю, что и предположить.
— Меньше знаешь, лучше спишь! — дама расхохоталась было, но тут же закашлялась. Саше показалось, что от этого могучего кашля стены вагона затряслись еще сильнее. — Да нет во мне ничего необычного, — заявила женщина, когда, наконец, откашлялась. Я простая русская, — выдержала паузу, — ведьма.
Она снова принялась хохотать, наблюдая, как Саша испуганно вжимается в стену.
— Хочешь, тебе погадаю? Я даже могу сделать тебе одолжение и погадать бесплатно. Мне нужно размяться перед гастролями в провинции. Да не бойся ты! Я ведьма добрая! Без крайней необходимости и мухи не обижу!
В поезд, следовавший через Сашин родной городок, ее занесло отчаянье. Беспросветное, всепоглощающее отчаянье. А вызвано было оно одиночеством, которое в последний зимний месяц, усугубленное серостью и дрянной, унылой погодой, приобрело масштабы чуть ли не вселенские. Она ощущала себя крохотной планеткой, которая влачится по бескрайним космическим просторам никем не замеченная и никому не нужная. На других планетах бурлила какая-то деятельность: кто-то влюблялся, женился, рожал детей, разводился, карабкался по служебной лестнице, путешествовал, снимал кино, писал картины, кутил, прожигал жизнь, обзаводился недвижимостью. А у нее, у Саши не происходило ничего. Ничегошеньки. Рутина. Бизнес, который отчего-то перестал ее вдохновлять. Вечера, наполненные лишь равнодушным бормотанием телевизора. Редкие встречи с немногочисленными подругами, у которых была своя жизнь, свои заботы. К Саше подруги относились хорошо, но нянькой при ней состоять не желали. Да она и не просила — не могла она признаться им в своей слабости и полной беспомощности перед жестким лицом одиночества. Оказалось, намного проще бороться, преодолевать трудности, решать проблемы, чем жить в условиях финансовой стабильности и материального благополучия, но быть при этом никому-никому не нужной. Что она за человек такой? Ей легко, когда трудно, когда нужно стремиться к цели, когда нужно что-то преодолевать. А сейчас, нет бы, просто радоваться жизни, почивать на лаврах, пожинать плоды своих былых трудов, отдыхать и упиваться свободой, а она страдает так, как не страдала с тех самых пор, когда только приехала покорять Москву, скиталась по углам и питалась не досыта и крайне нерегулярно. Тогда тернистый путь ее как путеводная звезда, освещала цель: заработать, добиться, обзавестись, доказать, стать! А что же теперь? Когда все она всем доказала, обзавелась и стала тем, кем хотела. А чего хотеть дальше? И почему нельзя просто жить? Всего-то и не хватает для счастья такого пустячка, как любовь. А ведь многие считают, что любви и вовсе не существует. Так откуда такое нелепое, сентиментальное и смешное желание любить и быть любимой? Это от холода, голода и болезни можно умереть, но ведь не от отсутствия любви. Отчего же ей кажется, что она умирает? И умирает именно от отсутствия любви.
Чем дольше она была одна, тем меньше у нее оставалось желаний, надежд и сил. Она забросила свои поиски приключений, она боялась мечтать и перестала верить, что однажды все изменится. К лучшему. Дальше может быть только хуже. Слабые ростки ее оптимизма мгновенно вытравлялись тяжелым, свинцовым московским небом, снегопадами, пробками, грязной сыростью под ногами.
После трех выходных, проведенных лишь в компании телевизора, книг и вина, когда ей некуда, не с кем и, в общем-то, незачем было идти, Саша решила поехать к матери в безрассудной надежде,
— Давай свою ручонку, — скомандовала ведьма, когда они вернулись в купе.
Саша мялась в нерешительности:
— Понимаете, я не уверена, что хочу знать свое будущее. Я никогда не ходила к гадалкам. Мне кажется, это страшно, знать свою судьбу. Ни к чему это. Пусть все будет так, как будет. Вдруг вы увидите, что я завтра умру. Или уже сегодня?
— И что такого? Тут у тебя будет выбор — рыдать от жалости к себе или провести остаток жизни в удовольствии. Я бы, например, позабавилась с субтильным красавцем из соседнего купе. Представляешь, ты его соблазняешь и тебе плевать, что он о тебе подумает, позвонит ли завтра и захочет ли продолжать с тобой отношения, — ведьма рассмеялась. — На все плевать, потому что завтра для тебя уже не настанет. Только сегодня! Только сейчас. Чистое наслаждение! Вот так и нужно проживать каждый день! И вообще я не понимаю, какого черта ты тут канючишь о смерти? Боится она смерти! Вот умора! — Ведьма пристально посмотрела Саше в глаза. — Ты ведь уже несколько недель только и думаешь о смерти. Она ведь представляется тебе спасительницей. Ты ведь ее призываешь. Тебе ведь, дуре, кажется, что она решит все твои проблемы. А что, разумно! Нет жизни, нет проблем! — Женщина в очередной раз расхохоталась. Бусы на ее огромной груди испуганно звякали. — Только ты ведь не знаешь, что бывает после жизни. Не знаешь ведь, деточка, чем аукнется тебе эта вожделенная смерть. Понятия не имеешь, как ты потом за нее будешь расплачиваться!
— Откуда вы знаете, что я постоянно думаю о смерти?
— Да на лбу у тебя это вырезано! Кровавыми буквами. Сама посмотри! — ведьма сунула Саше в лицо старинное зеркальце в серебряной раме.
Девушка посмотрела на свой лоб: ничего особенного — тонкий слой тонального крема, несколько едва заметных поперечных морщинок, одна — вертикальная, на переносице. Никаких надписей, разумеется, там не было. Тем более кровавых.
— Ну и шутки у вас, — возмутилась Саша.
— Это не шутка, — ответила ведьма неожиданно серьезно. — Есть она там. Просто не каждому дано видеть эту надпись. Тебе — нет, а мне — да. Ты это что же, думаешь, мы случайно тут с тобой в этом чертовом паровозе оказались? Ты думаешь, бывают такие случайности! Ты идиотка, если можешь так думать. Ты не хрена не знаешь ни о жизни, о людях, ни о законах, по которым мы все тут живем на этой планетке!
— И какой смысл в нашей встрече, позвольте поинтересоваться? — почему-то Саша перестала бояться своей попутчицы.
— Пока не знаю, какой прок мне от тебя. А хотя догадываюсь — ты одолжила мне сигарет, — она ухмыльнулась, — а вот я тебе очень нужна.
— И зачем?
— Ты заблудилась в дремучем лесу своих страхов и сомнений. Я та, кто укажет тебе путь. — Саша хотела было что-то сказать, но ведьма ее остановила:
— Помолчи. Можешь ты заткнуться на пару минут? — рявкнула она. — И не нужна мне твоя несчастная ручонка, чтобы читать тебя как открытую книгу. Я уже сказала: все у тебя на лбу написано. И я тебе погадаю, хочешь ты того или нет. Потому что я так решила. А я не меняю своих решений. И спасибо можешь не говорить. На фиг мне не нужны твои благодарности. Так вот слушай. Все наши нынешние проблемы родом из прошлого. Прошлого вроде как не существует, а вот проблемы тянутся оттуда. Так вот, деточка, в недавнем прошлом у тебя была большая потеря. Ну, ты так считаешь, по крайней мере, а по мне, так это чушь несусветная. Так вот, ты потеряла мужа, любовника, поклонника или еще какую-то букашку-таракашку в этом роде. Ты теперь, как полная дура страдаешь, маешься от одиночества, хотя по мне, так и страдать-то не из-за чего, подумаешь, какой-то там мужичишка сбежал! Да и скатертью дорога! Нашим легче. Но это мое личное мнение. А ты-то страдаешь. Нравится, так и мучайся себе на здоровье. У каждого свои удовольствия в жизни. Мужчины тебя бросают. Отец тебя бросил когда-то давно. Но было еще что-то. Что-то, что не дает тебе покоя до сих пор. С отцом ты примирилась, но было что-то еще. Что-то еще. Мальчишка! Юношеская любовь. Она-то и испортила тебе всю малину. Найди его. Разберись с ним. Хватит этому ублюдку занимать место в твоем сердечке. Выкини его оттуда. Вышвырни, и двигайся дальше.
— Куда?
— Вперед, деточка, только вперед! Ты ведь любви хочешь? — Саша виновато кивнула, будто желание любви было каким-то пороком. — У тебя будет любовь. Первая и настоящая. Не нужно пялить на меня свои удивленные тупые глаза. Ты еще не любила. Разные свои комплексы и мелкие страстишки ты принимала за любовь. Но это не было любовью. — Ведьма больше не смотрела на Сашу: глаза ее были закрыты. Она будто бы была здесь, но в то же время отсутствовала — витала по бесконечным просторам вселенной. Женщина раскачивалась в такт вагону. Может быть, это и есть транс? Раньше Саша ничего подобного не видела.