Случайный хозяин для невольницы
Шрифт:
Она осторожно подняла малышку и, стараясь не разбудить, переложила ее в корзину.
— Идем, — прошептала мужу, и они побрели обратно, воровато оглядываясь по сторонам.
Уже когда миновали опушку и двинулись в сторону объездной дороги до города, Мери остановилась.
— Что опять?
— А давай ее себе оставим? — предложила так внезапно, что муж вздрогнул.
— Совсем из ума выжила? Только дочь непутевую из дома к мужу выселили, а ты еще одного нахлебника хочешь притащить? Самим жрать нечего, а еще эту терпеть, — он гневно кивнул
— Нет, ты послушай, — глаза женщины алчно заблестели, — мы ее оставим. Всем остальным скажем, что дочь нагуляла, в подоле принесла да нам под дверь подкинула. Воспитаем ее как родную.
— Точно с ума сошла, — скривился Ормас.
— Да подожди ты. Не перебивай! А когда ей стукнет восемнадцать, поедем в прибрежный Кемар. Там рынок невольничий есть. — Произнесла шепотом, — продадим ее. Что нам эти двадцать золотых? За взрослую девушку-дракона мы получим целое состояние. Ради этого можно и потерпеть. Да и в деревне глядишь проникнуться и помогут чем-нибудь. Едой поживимся, вещами. И ей в хозяйстве применение найдем.
Ормас почесал макушку и хмыкнул.
— Умная ты баба, Мери, — неуклюже приобнял жену. Мысли о хорошей наживе тут же расцвели в его фантазии буйным цветом.
Супруги еще раз переглянулись, убедились, что вокруг никого нет и, резко поменяв направление, пошли обратно в свою деревню.
А малышка продолжала спокойно спать и, не подозревая о том, какая судьба была ей уготована.
Глава 1
— Киара! — раздался зычный голос бабушки.
Я встрепенулась, отбросила в сторону истерзанную ромашку, с помощью которой пыталась узнать, любит ли меня соседский Дарен или просто так вокруг да около ходит, и вскочила на ноги.
— Я тут.
— Ты что там притаилась?
— Отдыхаю, — показала свои чумазые, покрытые мозолями руки.
— Все грядки дополола?
— Нет, только три.
— Три??? — возмутилась бабушка, — а когда остальные пять доделывать будешь?
— Сейчас еще две сделаю, а остальные завтра, когда из города вернемся.
— Ты что?! Какое завтра! Сегодня все доделывай! Кто потом корячиться будет? Я что ли?
— Я и буду, — удивленно на нее посмотрела, — К чему такая спешка? Можно подумать, я сегодня последний день здесь живу.
— Ты мне зубы не заговаривай, лентяйка, — она сверкнула в мою сторону недовольным взглядом и пальцем погрозила, — запру сейчас в комнате, и никакого города завтра не будет!
— Не надо! — я тут же пошла на попятный.
Бабуля у меня могуча телом и сурова лицом, а уж характер у нее такой резкий, что просто жуть. Недаром дед предпочитает в деревне у мужиков прятаться, когда его жена не в духе. Она ведь при случае и затрещин надавать может, а рука у нее ох какая тяжёлая. Уж я-то знаю. Прилетало и не раз.
— То-то же! — строго просопела бабка, — как прополешь, дома приберись и белье заштопай.
— Мы с девочками на речку
— Нет-нет, никаких речек, — она категорично покачала головой, — дела надо переделать. А вечером в баню к соседям пойдем.
— Но почему все сегодня?
Я не понимала, к чему такая спешка. Почему в последние дни она как с цепи сорвалась и заставляла меня трудиться не разгибая спины? У нас что, завтра конец Света? Надо непременно успеть все переделать? У меня в голове не укладывалось. Я никогда не была ленивой, все делала, но сейчас мне казалось, что она хочет из меня последние силы выжать.
— Запру! Иди работай! — снова пригрозила она и ушла в дом.
А я пошла работать. Потому что мне никак нельзя было под замок. Завтра важный день. Мне исполнялось восемнадцать.
Дед с бабкой давно обещали, что в честь такого события мы поедем в город. И не в соседний захудалый Тиррин, а в прибрежный Кемар. Туда приплывают корабли из других стран, и стекаются торговцы со всего побережья Туарии. Там дома высотой с гору, в лавках какого только добра нет, а улицы шириной с нашу деревню. А еще людей там столько, что я даже представить не могла такую толпу. Тысячи!
Да еще душу грел маленький секрет. В матрасе, в потайном месте были припрятаны пару монет. Мне дал их булочник, когда я у него подрабатывала — муку просеивала для хлеба, да подносы тяжелые отмывала. Он тогда заплатил мне двадцать монеток, которые я должна была бабушке отдать, а потом воровато оглянулся и сунул еще парочку, и сказал спрятать так, чтобы старая Мери не нашла. Я спрятала. И завтра смогу купить себе какую-нибудь безделушку.
Бабушка, конечно, заинтересуется откуда у меня свои деньги, но не думаю, что будет сильно ругаться. Все-таки день рождения. Праздник как никак.
Но это завтра, а сегодня было наполнено работой под завязку. Огород, дом, готовка. Весь день я крутилась как белка в колесе, а к вечеру, когда мне хотелось только одного — упасть на кровать и заснуть, бабушка потащила меня в соседскую баню, где терла так, будто пыталась кожу с костей содрать. Я только пыхтела, охала, подставляя бока, да недоумевала, откуда в ней такое рвение.
Следующее утро началось с суматохи. До Кемара — три часа пути. Мы встали ни свет ни заря, чтобы успеть проделать большую часть пути до начала жары.
Бабушка достала из сундука мое новое платье. Зеленое, усыпанное маленькими красными цветочками, с пышными рукавами-фонариками и шитьем по подолу.
— Надевай.
— Ой, бабушка, — у меня от восхищения все слова из головы вылетели, — можно? Правда?
— Можно, — милостиво пробасила она, — сегодня ты должна быть самой красивой.
Я не знала, зачем мне быть самой красивой, но была совершенно не против. С радостью сменила серое холщовое платье на новое и покружилась у старого зеркала, спрятавшегося в углу, пытаясь рассмотреть себя в рябой поверхности.