Случайный свидетель
Шрифт:
— Что-то не верится, — сказал Роберт. — Это что же, идут на задний двор и там всем скопом валятся на землю? Прямо какой-то цирк «Монти Пайтон». Ничего себе развлекуха! Впрочем, Дикси-мафия и не на такое способна. Помнишь, как я показывал Арлену фотографию? Уверен, завтра он может захотеть такую же фотографию, но чтобы с моста свисал я.
— Скажи мне правду, где ты достал эту фотографию?
— Я же говорил тебе. Она переснята с открытки, которую дал мне старина Метла Тейлор.
— Стало быть, это не твой прадед на ней.
— Все равно это чей-то прадед.
— Сколько раз ты ее уже использовал?
— До
— Я уже все решил.
— Нет, ты еще ничего не решил. Ты не дал мне никакого ответа.
— Вообще-то я пришел за ружьем.
Роберт опять улыбнулся:
— Хочешь быть завтра там? В лесу?
Дэннис сказал:
— Полковник Джон Роу велел мне без ружья не возвращаться.
Роберт позвал парня, стоявшего неподалеку:
— Выдай этому парню винтовку «энфилд» и все, что к ней полагается. — Он снова обратился к Дэннису: — А то что, влепит тебе наряд на кухню, заставит чистить картошку?
— У нас каждый готовит себе еду сам. Нам не придется солить мясо, но он рассказал нам, как это делается, на случай, если мы захотим проделать это дома.
— Хорошо высушите мясо, много соли, немного мелассы, острый соус.
— Полковник Роу предпочитает коричневый сахар.
— Надо еще придумать, что с этим Роу делать, — сказал Роберт. Он встал со стула. — Вот твоя винтовка. Умеешь стрелять?
Дэннис спросил:
— Надо жать на курок, так ведь?
Роберт сказал:
— Грув, покажи, как заряжать винтовку.
Грув опустил приклад на землю, установив его между ступней, держа ствол левой рукой. Правой рукой он достал патрон из подсумка на поясе. Патрон представлял собой пулю с приклеенной к ней бумажной гильзой, которая была наполнена порохом и покрыта непромокаемым составом. Грув зажал пороховой конец патрона между зубов и оторвал часть гильзы. Высыпал порох в ствол и протолкнул пулю большим пальцем правой руки. Затем он извлек шомпол из-под ствола, установил его конец в дуло напротив пули, потом дослал пулю шомполом внутрь ствола до упора. Далее он вытащил шомпол и сказал, что его надо вставить в гнездо под стволом или воткнуть в землю до следующего заряжания. Ну и, наконец, большим пальцем правой руки он взвел курок в позицию полувзвода, взял из подсумка капсюль, надел его на шпенек.
— Целься, огонь! — сказал Грув.
— Как бы не так! — сказал Роберт. — Зарядив винтовку, надо сблизиться с противником на расстояние прицельного выстрела. Продолжай, Грув!
— Поражающая дальность полета пули — до девятисот ярдов, — добавил Грув. — По крайней мере, так сказал парень, который учил меня обращаться с этой винтовкой.
Роберт сказал:
— Эту винтовку мы оставим здесь, а тебе дадим другую. Она заряжается так же, только без пули. Мало ли что! Вдруг ненароком застрелишь кого-нибудь. Погоди, — остановил его Роберт. Он зашел в палатку, вышел с косяком и дешевой зажигалкой, положил рядом с тарелкой Дэнниса.
— Я сегодня в карауле, — сказал Дэннис.
— Тогда это как раз то, что нужно. Если хочешь, могу позже принести тебе холодное пиво.
— Я не знаю, где буду находиться. Может быть, я и спать буду там, в лагере.
— Смотри, чтобы к тебе никто не жался.
— Джон
— В то время солдаты холодными ночами спали вповалку, грелись друг о друга. Никто по месяцу не мылся, а зубы так вообще было не в обычае чистить. Представь себе, какой там запах стоял. Как на болоте. Представь, как кто-нибудь целую ночь толкает тебя локтем.
Дэннис спросил:
— Ты поедешь в отель?
— Не исключено, — ответил Роберт. — С генералом Киркбрайдом я встречаться пока не планирую. — Он замолчал, затем сказал: — Сегодня он заезжал сюда верхом на лошади. Джерри к тому времени уже уехал. Киркбрайд хотел меня видеть. Грув с Седриком сказали ему, что не видели меня. Уолтер им и говорит: «Как увидите, пришлите его ко мне в лагерь. Я закончил объезжать позиции и хочу, чтобы он почистил мою лошадь».
— А где ты был?
— В палатке, дул косяк. Потом я сообразил, он не затем приехал, чтобы я почистил его лошадь. Это был всего лишь предлог. Мужик в вибре из-за того, что услышал от меня, и хочет потолковать.
— А что ты ему сказал?
— Это прямо здесь случилось, за день до начала сборов. Я ему сказал, что знаю, что он промышляет наркотиками. А потом я спросил его, на чьей он будет стороне, когда Арлена не станет. Похоже, тут только у него есть мозги.
— У Джона Роу они тоже есть, — сказал Дэннис. — И он обязательно окажется рядом в самый неподходящий момент.
— Это я знаю. Поэтому и нужно что-то придумать?
Дэннис предложил:
— А почему бы не взять его в плен?
Роберт улыбнулся, но быстро погасил улыбку. Дэннис понял, что он обдумывает идею.
— На глазах у всех, — сказал Роберт. — Неплохая мысль.
Бивак выглядел более обжитым, когда Дэннис вернулся с винтовкой через плечо, подсумком, фляжкой и болтающимся на поясе штыком. Дымили костры, повсюду валялось снаряжение, на составленных в козлы ружьях висела одежда. По лагерю бродили гражданские в шортах и футболках, но их пока было немного.
Сержант, который выдал Дэннису подстилку, одеяло и паек в бумажном мешке, был не слишком высокого мнения о таких посетителях:
— Ходят тут в футболках с флагами Конфедерации на груди. Это портит настроение. В таких условиях трудно сохранять правильное отношение к полевой жизни.
Дэннис сказал:
— Вон там полковник Роу опять рассказывает о том, как солить свинину.
— Он дотошный человек, — откликнулся сержант, — и превосходный полевой командир. Но слишком уж старается облегчить жизнь своим солдатам. Взять хотя бы палатки. Во время той кампании не было никаких палаток. Если солдат хотел укрыться от дождя, он строил себе навес. Знаешь, что такое навес? — Дэннис покачал головой. — Ну, такое убежище из веток. От непогоды. Как-то давно я был на сборах со стариками, так там на территории лагеря только навесы были. Многие спали под открытым небом, как это на самом деле и было. Думаешь, при Брайсе у северян были палатки? Ни черта подобного! Помню, когда мы вышли на позицию, обоз был у нас в тылу на расстоянии дневного перехода. Всю последнюю неделю шел дождь, и телеги медленно тащились по грязи. Саперы не успевали класть гати. Нет, сэр, в ту войну у солдата почти ничего не было, кроме ружья и одеяла.