Случайный свидетель
Шрифт:
— Потому что он и есть кретин. И потому что у меня в руках была здоровая сабля.
— Да ладно тебе…
— Я хотел, чтобы он пошел за мной в лес. И я его зацепил. Ты будешь с нами?
— Это одно из условий сделки?
— Нет, парень. Делай то, что тебе нравится. Пообщайся с народом, выучи пару старинных танцев. Может, тебя даже назначат в жюри конкурса по выпечке.
— Я разговаривал с женщиной, которая делала пирог для этого конкурса, — сказал Дэннис. — Она раскатывала тесто… Только она не знает, какого рожна ей здесь надо.
Роберт
— Что за пирог?
— «Озорник».
— Так и называется?
— Да. Начинка — зеленые помидоры.
Роберт задумался.
— Тебе достанется кусочек?
— Может быть.
19
Дэннис спустился с холма в том месте, которое планировалось для зрителей. Никого из них еще не было видно. Он дошел до ровного поля, повернул налево, к кустарнику. Ему приходилось ступать осторожно, под жесткой травой земля была изрыта вдоль и поперек — здесь долгие годы пасли коров. Ах ты, черт, в суконной форме как в пекле! Солнце стояло в зените. Громкоговорители, расположенные где-то на ферме, захрипели, потом раздалось:
— Восемьдесят семь лет назад… Погодите, мне дали не тот текст…
Вне всякого сомнения, это был Чарли Хоук. Дэннис продолжил свой путь. Голос Чарли сказал:
— Ну, мы начинаем. Я, Чарли Хоук, старый левша бейсбола, приветствую вас на ежегодных сборах, посвященных Гражданской войне и впервые проходящих в Тунике. Друзья, это напоминает мне день открытия бейсбольного стадиона. С этим днем ничто не сравнится. Что? — сказал он. Его голос стал звучать тише, как будто он отвернулся от микрофона. — Сейчас я к этому перейду. — И полным голосом: — Вы сейчас принимаете участие в живой истории, отдавая дань тому ее периоду, который раз и навсегда объединил нас как нацию.
Из кустов навстречу Дэннису вышел северянин с ружьем наперевес. Молодой парень, не старше восемнадцати.
— Назовитесь. Имя и полк. — Дэннис ответил, и часовой сказал: — Проходите.
Дэннис углубился в кустарник. Почва под ногами стала песчаной. Продираясь сквозь заросли, он слышал голос Чарли. Пройдя около пятидесяти ярдов, он вышел к лагерю: множество двухместных палаток на поляне, ружья в козлах. Северяне… Большинство из них без кителей, но все в шляпах. Все выглядели как бывалые ветераны, некоторые даже курили трубки. Голос Чарли говорил, что этими сборами они оживляют прошлое в настоящем, и Дэннис чувствовал, что этот момент он запомнит.
Портил картину только грузовик.
Старый, конечно, но не настолько.
Возле грузовика, в кузове которого были картонные коробки, 55-галлонный деревянный бочонок и, похоже, палатки и постельные скатки, собралась группа из двадцати или больше солдат. Они смотрели на Джона Роу. Тот в полном обмундировании стоял в грузовике возле откинутого заднего борта.
Джон Роу говорил:
— Я не собираюсь здесь произносить речь о том, как должны выглядеть солдаты времен Гражданской войны, и разбирать мелкие несоответствия
Похоже, он все же произносил речь. Солдаты молча смотрели ему в рот — слушали.
— С этим можно зайти далеко, — продолжал Джон Роу. — Кое-кто из заядлых участников может захотеть, чтобы мы стреляли настоящими пулями, чтобы некоторые получили настоящие ранения. Или хотя бы свалились с дизентерией… Разумеется, во время исторической реконструкции мы не испытаем всего ужаса настоящей битвы. Мы не увидим, как наших товарищей поливают безжалостным свинцовым градом. Поэтому не стоит слишком налегать на достоверность. Но в то же время я не желаю видеть на территории этого бивака всякого вида мусор и пустые пластиковые бутылки. Я на этом настаиваю.
Дэннис подошел к группе, и Джон Роу заметил его. Полковник Джон Роу не повел и бровью. В форме кавалерийского офицера, в шляпе с полями, заколотыми с одной стороны, он будто сошел со страниц исторической книги.
— Солдат, где твое ружье? — спросил он, и Дэннис, который чуть не кивнул и не сказал «здравствуйте», остановился как вкопанный. Джон Роу никак не показал, что узнал его.
У Роберта были ружья. Дэннис хотел уже сказать, что оставил его дома, но передумал:
— Я его еще не взял.
Полковник Роу спросил:
— Ты, наверное, хотел сказать: «Я его еще не взял, сэр»?
Дэннис ответил:
— Да, сэр.
— По какой причине ты не сделал этого?
— Я спешил отметиться в лагере, сэр…
— Это бивак, солдат, а не лагерь.
— Да, сэр.
— В следующий раз, когда попадешься мне на глаза, думаю, у тебя будет ружье. Полагаю, я больше никогда не увижу тебя без ружья. Кроме тех случаев, конечно, когда ружье будет в козлах, как полагается.
Дэннис снова сказал:
— Да, сэр. — Он входил во вкус и чувствовал себя героем военного фильма, который сам же и смотрел.
Джон Роу, прежде чем продолжить, окинул взглядом ряды своих солдат:
— Старший сержант выдаст вам довольствие на два дня. За него вам надо благодарить администрацию отеля и казино «Тишоминго». Уверен, они надеются, что, как только мы тут закончим, вы пойдете к ним и проиграете там все свои деньги. Кто-нибудь из вас знает, каково было жалованье у рядового Союзной армии во время Гражданской войны?
Кто-то в толпе сказал:
— Шестнадцать долларов в месяц, сэр.
Дэннис подумал, что парень переигрывает.
— Верно, — сказал Джон Роу. — А теперь разгрузите этот грузовик, чтобы мы могли убрать его отсюда. Он портит все впечатление. Здесь у нас, кому не хватает, двухместные палатки и спальные скатки, состоящие из шерстяного одеяла и подстилки из пенорезины. В летнюю кампанию солдату больше ничего не требуется. Ночью будет тепло, поэтому вам не придется жаться друг к другу, чтобы согреться. Если я кого-нибудь увижу за этим занятием, я могу что-нибудь не то подумать, поэтому прошу воздержаться.