Случайный свидетель

Мариано Сэм

Звенит звонок, и учительница начинает свою лекцию. Я время от времени бросаю взгляд на Винса, но он даже не смотрит в мою сторону.

Кажется, это самый длинный урок в моей жизни. В конце учитель наконец возвращает нам задания, и звонок сообщает о нашей временной свободе.

Винс встает и выскакивает из своего места прежде, чем я успеваю засунуть свое задание в папку. Это не проблема, знаю это рационально, но необъяснимо, я выскакиваю из своего места и спешу в коридор, чтобы попытаться догнать его.

— Привет!

Замедляет шаг, он

оглядывается через плечо и растерянно хмурится.

Он очень милый, когда смотрит вполоборота, но это совершенно неуместно, поэтому я отбрасываю эту мысль. Мое лицо все равно пылает, не из-за этого, а потому что он действительно выглядит злым на меня.

Но он останавливается. Думаю, он не стал бы меня игнорировать, учитывая наш маленький секрет.

Мои книги соскальзывают, так как я так торопилась уйти из класса. Я немного неловко улыбаюсь, меняю их вес и поправляюсь. Он все еще выжидающе смотрит на меня, и я понятия не имею, что сказать, поэтому ограничиваюсь бессмысленным: — Что случилось?

Обе его темные брови взлетают вверх, когда он смотрит на меня. — Ничего?

Я чувствую себя совершенно нелепо, но решаю просто выплеснуть это. Не то чтобы я говорила здесь во весь голос до сих пор. — Извини, если я задела твои чувства вчера. Я не хотела.

Он слегка отступает назад, явно удивленный, но не отвечает сразу.

— Я просто… Я не знаю, как это сделать. Не знаю, как успокоить тебя насчет меня, и это заставляет меня нервничать и бояться, когда думаю, что ты мне угрожаешь. В этом, я понимаю, и суть, но…

Он окидывает взглядом коридор, хватает меня за запястье и дергает в ближайший класс. Там темно, на этот период закрыто. Оказавшись внутри, он прижимает меня к кирпичной колонне, чтобы люди, идущие по коридору, нас не видели. Опираясь одной рукой на колонну и наклоняясь, он спрашивает: — Хочешь сказать это немного громче?

— Извини, — шепчу я. Это не похоже на страх, но когда он вот так прислоняется к стене, так близко ко мне в этом темном, заброшенном классе… Я определенно что-то чувствую .

Я не могу прочесть его темно-карие глаза, но через мгновение, все еще зависнув около меня, он говорит: — Я не следовал за тобой, чтобы запугать. Даже не думал, что ты поедешь в их школы.

Сглотнув, я спрашиваю: — Тогда почему?

Он пожимает плечом. — Просто хотел посмотреть, куда ты идешь.

Это все еще не нормально, точно, но у меня такое чувство, что я не могу ожидать этого от него. — Почему? — спрашиваю я снова, все еще удерживая его взгляд.

Еще одно пожатие плеч, но на этот раз без слов. Его глаза такие напряженные, а взгляд даже не дрогнул, но есть что-то в глубине его теплых карих глаз, что-то неожиданно… грустное. Это задевает меня сильнее, чем я ожидала, этот намек на уязвимость. Не знаю, показывает он мне это намеренно или нет, но он гораздо лучше меня контролирует мимику, так что я должна предположить, что это намеренно.

Я пытаюсь напомнить себе о темных знаниях, которые у меня есть

о нем, но они не доходят до меня. Сейчас я не боюсь Винса.

Меня он привлекает.

И я думаю, что он ко мне привязан.

Он откидывается от меня, его рука больше не на кирпичной колонне позади меня, и странный толчок разочарования пронзает меня. Я не хочу, чтобы он отходил — это безумие, и нет причин, по которым он не хотел бы этого делать, но…

Прежде чем я успеваю отшатнуться, он хватает мои книги. Я немного колеблюсь, но он бросает их на стол позади себя и тут же возвращается.

Я резко выдыхаю, прижимаясь спиной к кирпичной колонне, но на этот раз он придвигается ближе, снова напрягая вес, а другая рука кладется мне на бедро.

Он прижал меня к стене. Мое сердце колотится в груди, а разум мечется, пытаясь все это уладить — его рука на моем бедре. Он очень близко — очень, очень близко.

А потом: — Могу ли я тебя поцеловать?

Звучит так, будто я задыхаюсь, но, кажется, просто пыталась дышать. Мне следует говорить, но я не могу найти слов. Вместо этого я киваю.

Он наклоняется почти робко, как будто давая мне время передумать, а затем его губы соприкасаются с моими. Сначала это легкое прикосновение его губ, мягче, чем я ожидала, сбивающее с меня то немногое, что осталось. Его пальцы сжимают мое бедро, и я не знаю, что делать со своими руками, поэтому они просто неловко висят.

Затем он уговаривает меня открыть губы, и его язык скользит по моей нижней губе. Они открываются инстинктивно, и его язык проникает внутрь, и о, милый Иисус, мой мозг внезапно взрывается адреналином. Мои руки движутся по его бокам, притягивая ближе, и он подчиняется, прижимая меня к стене. Когда наши языки находят ритм, который работает, он сжимает руку в моих волосах, и у меня вырывается беспомощный звук. Он целует меня так, будто собирается поглотить меня, и, честно говоря, я хочу этого.

Мои руки скользят ему под рубашку — не знаю, как и почему, но это происходит. С желанием, пронизывающим меня, разжигаемым каждым прикосновением его языка к моему, я бы солгала, если бы сказала, что не хочу сорвать с него рубашку. Я представляю, как он прижимает меня к учительскому столу, забирается между моих ног…

Воу, воу, воу. Я разрываю поцелуй, отстраняясь. Чувствуя себя немного ошеломленным, я сбита с толку и дезориентирована уровнем похоти, который испытываю. Я никогда не была так… захвачена.

Но опять же, меня никогда не целовали, не так. Губы соприкасались, пару раз. Никогда так.

Слыша отдаленный звон звонка, я прислоняюсь к кирпичной стене, пытаясь отдышаться.

Больше не поддаваясь магии, которую его рот творил в моем мозгу, я внезапно смущаюсь — не только потому, что позволила ему поцеловать меня, хотя я его едва знаю, но и потому, что тремя секундами ранее хотела, чтобы он сделал больше, чем это.

Это не я .

Боже, что он обо мне думает?