Слуга Государя
Шрифт:
Я постоял, помолчал, подумал. Подошел ближе, рассматривая соблазнительную картину. Одна фраза и жуткая Ведьма превратится в послушную шлюху. Я открыл рот и произнес:
— Ну и стерва же ты, — и устало опустился на пол, оперевшись спиной на скамейку.
Вся злость куда-то испарилась, оставив лишь чувство усталости и безразличия.
— Не то чтобы я клянусь никогда не использовать Приказ… Все-таки это жизнь и в ней случается всякое…
Типа сумасшедшей Слуги, которой в любой момент может перемкнуть предохранитель.
«Я
А я и не про тебя.
«Да ну?»
Ну да. Драконья Невеста, Рыцарь Озера, Барсака, Сестра Милосердия, Царица Амазонок, дальше продолжать? Да на фоне некоторых, типа Фантома Оперы и Демона Фауста, даже ты кажешься адекватной.
«Звучит как комплимент».
— Что я хочу сказать… — вслух произнес я. — Что бы я не приказывал, ты не сможешь вернуть мне Силу. Или невесту…
Или мать. Но никто из Слуг, даже божественного уровня, не может воскрешать мертвых.
— А раз так… то смысл?
— Зато я могу помочь поставить эту сучку на колени.
— Ушакову? А, нафиг, — вяло махнул я рукой. — Не тот уровень конфликта.
— Уверен? А если она очень-очень попросит прощения? Глядя в глаза, с язычком и заглотом?
— В смысле? — сперва не понял я, но тут до меня дошло, и перед глазами появилась нарисованная фантазией и интернетом соответствующая картина.
А ничего так извинения. Я бы простил. А потом догнать и еще раз простить. Контрольный на лицо, так сказать.
— Извращенка, — отвиснув, констатировал я очевидное. — Вот только тут Приказа нет, так что подобное унижение не забудут. Да и смысл обижаться на собственную глупость…
— Как все запущено… — вздохнула Жанна, садясь рядом, и заключила меня в крепкие объятия.
— Ты чего это? — удивился я внезапным нежностям.
— Мастер. Повторяй за мной. Мы их всех убьем.
— Ну знаешь…
— Мы их всех убьем. Давай.
— Ладно-ладно. Мы их всех убьем. Довольна?
А она теплая, даже горячая, поэтому обнимашки вышли очень даже приятными. И что-то большое и мягкое упирается мне в спину. Так, не думай о сиськах, не порти момент. Хотя как могут сиськи что-то испортить?
— Мы их всех убьем, — шептала Жанна. — Врагов, неприятелей, недоброжелателей, завистников и подлецов. Лживых друзей, двуличных приятелей и прочих предателей. Сожжем весь этот мир, если он посмеет пойти против нас. Мы всех поставим на колени и зверски убьем. Как и положено Добру.
Если бы не последняя фраза, я бы испугался или хотя бы напрягся. А так… типичная Ведьма в своем репертуаре. Пофиг. Зато сейчас тоска и усталость медленно испаряются и на душе становится тепло и приятно. Я невольно зевнул.
— Пошли спать.
А в моем комнате меня ждал сюрприз, не то чтобы приятный.
— Видимо ждала, да так и уснула, — усмехнулся я, глядя на свернувшуюся в клубок Лилю. — Эх…
— Братик… — сквозь сон хрипло просипела девочка, когда я взял ее
А глазки то опухшие, видать плакала. И нотации сейчас читать бессмысленно.
— Я не злюсь.
«Но и не простил».
Конечно. Или эта пигалица думает, что можно разок поплакать, прибежать извиниться и все, мир, дружба, жвачка? Знаем мы эти женские фокусы. Нет, я конечно мировой старший брат, самый лучший, добрый и понимающий, но это залет, сержант. Мстя моя будет сурова и беспощадна. Мва-ха-ха-ха.
«Злодейский смех совершенно никудышный».
Надо же когда-то тренироваться.
«Смотри как надо. Мва-ха-ха-ха!»
— Мва-ха-ха-ха.
«Плохо. Больше презрения!»
— Мва-ха-ха-ха.
«Еще раз!»
— Мва… кхм.
Я представил себя со стороны. Идет парень с маленькой девочкой на руках и зловеще посмеивается. Увидит кто подобную картину, и не раздумывая кинется звонить в Имперскую Службу Безопасности. К счастью, я спохватился раньше, чем мне попалась на пути тетя Мария.
— Я ее уже искать собиралась, — вздохнула женщина, перенимая ношу. — Спасибо. Злишься?
— Уже нет.
— А простил? Понятно — она видимо прочитала реакцию по лицу и сама же ответила на свой вопрос. — Никто так и не извинился, да? Засранцы малолетние. Уж прости их.
— Мария, вам не за что извиняться, — слегка улыбнулся я.
И одновременно делая намек, что так дела не делаются. Если накосячили — надо исправлять самостоятельно, нечего прикрываться другими родственниками. Уж в нашем Роду никакой инфантильной золотой молодежи нет и не будет никогда.
— Командующий несет ответственность за всех, — покачала головой полковник. — Пусть «игру в казарму» и придумали, чтобы отвлечь детей от произошедшего, не стоило бросать всю тяжесть исполнения на одного человека.
— Я сам согласился, — пожал я плечами. А если точнее, мне было все равно.
— Но ты тоже пострадал. И какая же мы семья, если не замечали подобного?
— Обычная. Пойду я. Спокойной ночи.
«Что-то ты мягко с ней».
Семья же и другой у меня не будет. Да и не виноваты взрослые, что мелким мозгов не хватает. Возраст у них такой, бунтарский, авторитет взрослых теряется очень быстро, а примеры для подражания меняются каждую неделю. Ничего, верну Силу, будут по струнке ходить.
«Звучишь как старший брат».
А я и есть старший брат. И чтобы быть самым лучшим не свете братом, мне никакая Сила не нужна.
Снилось, как какая-то девчонка делает мне минет. На вид вроде ничего так, чулочки, соблазнительное нижнее белье. Только ощущение было каким-то странным, вроде должно быть приятно, но была лишь… теснота?
— Нравится? — спросила она знакомым голосом и смутное лицо обрело черты Наташи Ушаковой. — Ты ведь простишь такую хорошую девочку?