Слуга князя Ярополка
Шрифт:
Прастен требовал для убийцы сына сурового наказания. Так как свидетелей поединка не было, никто не мог подтвердить версию Блуда о нападении на него двоюродного брата. В иных обстоятельствах худо пришлось бы убийце Улеба, но после своей героической вылазки во время осады, Блуд стал слишком популярной в Киеве личностью, чтобы испытать на себе в полной мере строгость закона. Но и оставить совсем без внимания гибель сына Прастена Воистовича, князь не мог, потому что этот боярин имел авторитет у киевской знати. Подумав, Святослав велел убийце Улеба убраться куда-нибудь подальше от Киева.
Нельзя сказать, что Блуда огорчило изгнание: ему недавно исполнилось восемнадцать лет, а в таком возрасте
– Двинемся в немецкие земли, – предложил Фома. – Там тоже правит христианский царь.
Блуд с ним согласился.
Они добрались до Магдебурга, где стали наемными воинами германского короля и императором Священной Римской империи 12 Оттона I. Блуда товарищи по оружию называли Питером Блаттом, переделав по созвучью его славянское имя в немецкое прозвище. Он грустно усмехался:
12
Священная Римская империя – государственное образование, существовавшее с 962 года, ядром которого стали германские княжества. Была основана Оттоном I Великим как прямое продолжение древней Римской империи и империи Карла Великого, а также еще и как соперник Византийской империи.
– А я и впрямь лист 13 : сорвался с дерева и мечусь гонимый ветром по белу свету.
Четыре года Блуд и Фома участвовали во всех военных предприятиях императора, пока не встретились в Кведлинбурге с прибывшим к Оттону I русским посольством. До немецких земель уже долетали известия и о смерти княгини Ольги, и о гибели князя Святослава, а новостью для Блуда стало сообщение о скоропостижной кончине его дяди, боярина Прастена Воистова. Послы уверяли молодого человека, что он может безбоязненно вернуться в Киев, поскольку уже некому с него спросить за убийство Улеба, ибо отца убитого нет в живых, а князь Ярополк уверен, что Блуд защищался.
13
Blatt – лист (нем.).
Истосковавшегося по родине Фому неудержимо потянуло на берег Днепра. Блуд тоже был не прочь вернуться в Киев, где ему, несмотря на все неприятности, жилось лучше, чем где-либо еще. И они, положившись на волю Господа, отправились туда, откуда пять лет назад один из них был изгнан. Как выяснилось, князь Ярополк, действительно, не имел никаких претензий к своему учителю. Прибыв в Киев, Блуд получил во владение наследство покойного дяди, хотя по закону мог рассчитывать только на небольшую его часть, как возмещение приданого своей матери, и занял видное место в княжеской дружине. Молодой боярин, памятуя о прежних неприятностях, старался не выпячиваться, но порой в нем закипала его горячая степная кровь. Вот и на сей раз хвастовство Турилы вызвало у Блуда непреодолимое желание поставить хвастуна на место.
Силач окинул снисходительным взглядом своего нового соперника.
– Жидковат наш молодец против Турилы, – засомневался боярин Мутур.
– Где не хватает сил, там ум и ловкость помогут, – отозвался Претич.
Когда Блуд встал в позицию, ворот его рубахи распахнулся, обнажив мускулистую грудь.
– Хорош наш молодец! – воскликнул воевода Стегги.
Едва Турила бросился на Блуда,
– Этак, Блуд задушит Турилу, – пробормотал удивленный Варяжко.
– Может и задушит, – спокойно согласился Претич.
Казалось, что здоровенный детина вот-вот задохнется: его лицо побагровело, глаза вылезли из орбит, а рот ловил воздух. Когда все уже решили, что ему пришел конец, Блуд резко отпустил его. Не ожидавший этого Турила рухнул всем телом на землю, подняв столб пыли.
– Победил Блуд, – заключил Ярополк.
Однако это утверждение оказалось преждевременным, потому что поверженный силач вскочил и с ревом ринулся на противника. Блуд тут же нанес ногой удар, от которого Турила покачнулся. Дальнейший бой выглядел так: силач безуспешно пытался поймать Блуда, а тот, водил верзилу за собой, словно быка на веревочке, и при этом постоянно его бил.
– Ох, и ловок он! – восхитился боярин Явтяг.
– Ой, глядите-ка! – истошно завопил шут.
А поглядеть было на что: один из ударов Блуда пришелся его противнику между глаз, и силач под радостные крики зрителей вновь распластался на земле. С четверть часа Турила пытался подняться, но у него это не получалось, а Блуд стоял и наблюдал за этими безуспешными попытками.
Свенельд презрительно поморщился.
– Чего же он глядит, а не бьет?
– Зачем бить того, кто уже повержен? – глубокомысленно изрек Варяжко.
Турила, наконец, встал на ноги, однако схватку не продолжил, а побрел, покачиваясь, прочь. Было видно, что каждый шаг дается ему с великим трудом.
– Допек наш молодец Турилу! – хмыкнул Стегги.
– Одолел все-таки! – обрадовался князь.
Все с восхищением смотрели на победителя. Молодой человек с очень светлыми волосами, бледным лицом, глазами дымчатого цвета и перебитым носом поднес Блуду его одежду.
– Блуд не расстается со своим слугой, – заметил Мутур.
– Запамятовал я, как его зовут? – спросил Варяжко.
– Фомой, – ответил Кары Тудков.
К победителю схватки приблизилась миловидная русоволосая боярышня. Краснея, она вытерла вышитым полотенцем у него со лба пот и стремглав убежала прочь. У наблюдавшего за этой картиной младшего сына Свенельда, Мстиши, в глазах мелькнуло отчаянье, а его брат, Лют, презрительно хмыкнул.
– Никак, Мутур, внучка твоя, любезничала с Блудом, – узнал боярышню Претич.
– Она самая, моя Радомира, – буркнул Мутур.
– Видать, Блуд ей люб, – заметил с улыбкой князь.
– Так, может, поженить их, – предложил Явтяг.
Мутур недовольно фыркнул.
– Чем тебе, боярин, жених не угодил? – удивился Варяжко. – Блуд молод, не беден и у князя на хорошем счету.
– Он христианин, – нехотя отозвался Мутур.
– Ну, и что, – возразил Ярополк. – Христиане верны своим женам, и у них крепкие семьи.
– Так-таки и верны, – усмехнулся Свенельд. – Поглядите-ка на нашего Блуда. Кажись, он уже забыл о Мутуровой Радомире.
Взор Блуда (как впрочем и взоры всех присутствующих мужчин) устремился на появившуюся красавицу с волосами цвета вороньего крыла, черными глазами и ладным телом. Одета эта молодая женщина была в изрядно поношенную рубаху и поневу 14 , а поверх одежды она нацепила на себя большое количество дешевых украшений: бус, подвесок и браслетов.
14
Понева – кусок холста, который женщины носили как юбку, обернув им бедра.