Слуга тигра
Шрифт:
Мгновение они смотрели друг на друга. Последний солнечный луч, упавший сквозь прореху в бумаге окна, зажег глаза Ху Мэнцзы золотом. Остановившийся кошачий взгляд, приоткрытый рот, жар запястья под шелковым рукавом…
Ху Мэнцзы вдруг странно приподнял верхнюю губу, громко втянул носом воздух. Сун Цзиюй в ответ удивленно приподнял бровь. Что это, очередная шутка? Сейчас похвалит его благовония?
– И все же, никогда не знаешь, где найдешь сокровище… Благородный нефрит, например… – прошептал Ху Мэнцзы, шагнув
Сун Цзиюй отбросил его руку, отшатнулся в гневе.
– Что вы несете?
Могут ли лучи солнца падать так, чтоб человеческий зрачок казался настолько узким?.. Словно у тигра…
– Вы ведь оцарапали свою драгоценную руку? – Ху Мэнцзы обратить бы это в шутку, но он не улыбался. – Или я схожу с ума?
«Все вместе», – подумал Сун Цзиюй, но показал ладонь.
– Оцарапал. И что?
Ху Мэнцзы взял его ладонь двумя руками, осторожно, как сокровище, провел большим пальцем вдоль набухшей кровью царапины, вглядываясь так внимательно, словно будущее пытался прочитать.
– Быть не может… – его губы мелко задрожали. – Быть не может…
Не успел Сун Цзиюй отдернуть руку, как этот безумец вдруг наклонился и слизнул кровь с ранки.
Сун Цзиюй в гневе и отвращении оттолкнул его, вытер ладонь о бедро. Это еще что такое?! Да как он смеет…
– Я не шутки с вами шучу, – прошипел он. – Не лезьте, куда не надо, если не хотите умереть!
Ху Мэнцзы взглянул на него растерянно, как человек, пробудившийся ото сна, но тут же овладел собой и рассмеялся.
– Что такое смерть, как не естественный итог всех вещей! Но пока мы живы… нужно наслаждаться жизнью. Вы так не думаете?
Сун Цзиюй мрачно поглядел на него, приподняв бровь. Неужто этот безумец даже не извинится?
Ху Мэнцзы с усмешкой повторил его гримасу: так же приподнял бровь, будто отвечая вопросом на вопрос.
– Я заметил в саду лаковое дерево и испугался, что вы поранились об него, только и всего. Хотел удалить яд… царапина, знаете ли, выглядела припухшей.
Сун Цзиюй не поверил ему ни на мгновение. Слишком уж странной вышла вся эта сцена, слишком дикой. Для чего было все это представление?
– Спасибо за заботу. Полагаю, окажись это лаковое дерево, я бы уже почувствовал, – холодно ответил он.
– Пожалуй, я был недостаточно уважителен. Но поймите и вы меня, никогда еще мне не приходилось завоевывать расположение высокопоставленных лиц. Как мне, деревенскому простачку, приблизиться к такой персоне? Как только вы дотронулись до меня своей яшмовой рукой, все мысли вышибло из головы!
– О, теперь я же и виноват? Не знаю, чего вы добиваетесь такими странными способами, но мне это нисколько не интересно, – прямо и грубо сказал Сун Цзиюй.
– Как можно! Я ни в чем вас не виню, – Ху Мэнцзы склонил голову. –
– Вот и достаточно, – Сун Цзиюй обошел его и двинулся к выходу. – Будьте любезны прислать в управу именную карточку владельца дома. Я обо всем договорюсь сам.
Ответа он не стал дожидаться. Пусть хоть все притаившиеся в этом доме змеи и призраки разом накинутся на этого Ху.
Несмотря на грубость Сун Цзиюя, Ху Мэнцзы наутро прислал в управу адрес нынешнего хозяина поместья, и Сун Цзиюй немедленно отправил Жу Юя к нему разбираться с арендой и переездом.
Сам же он решил съездить на то место, где Ху Мэнцзы подстерегли разбойники, и поискать следы в лесу. С собой он взял нескольких приставов, Лань Сы и Хэ Ланя. Паренек удивленно моргнул, но повиновался приказу.
Бархат заплясал, желая немедленно броситься в галоп, Сун Цзиюй виновато потрепал его по шее.
– Ну прости, мой хороший, некогда было вчера выезжать…
За воротами он сжалился над Бархатом и пустил его хотя бы рысью. Оглянулся, чтобы поглядеть, как Хэ Лань держится в седле. В конце концов, в отличие от остальных, у него никакой подготовки…
Верховая езда была юнцу и впрямь непривычна: он напрягся, глядя прямо перед собой, неестественно выпрямил спину, а коленями стиснул бока лошади так, будто боялся упасть. Значит, никто толком не учил его…
Сун Цзиюй придержал коня, переводя кавалькаду в быстрый шаг. Упадет еще…
– Расслабься и не сжимай так бедра – из-за этого и не сидится, – подсказал он, дождавшись, пока Хэ Лань с ним поравняется. – Представь, что твои ноги и зад – тяжелые мешки с песком, и не напрягай поясницу.
«И чего я его учу, – подумал он. – Но забавно ведь смотреть, как он старается».
Хэ Лань нахмурился, но послушался.
– Я больше доверяю своим ногам, господин, – он был так занят тем, чтоб не упасть, что растерял всю вкрадчивость.
– Езда на лошади – это вопрос равновесия, а не умения цепляться, – пояснил Сун Цзиюй. – Тебе нужно позаниматься.
Не дождавшись ответа, он снова уехал вперед.
От перекрестка нетрудно было выйти на место преступления: в глубоких колеях остались следы колес, и лакированные деревяшки, отвалившиеся от повозки, никто не втоптал в грязь – видно, ездили тут не часто.
Сун Цзиюй прикинул, куда убежали разбойники, но в лес идти не торопился.
– Хэ Лань!
Юнец с явным облегчением выбрался из седла, подошел, но шаг его потерял легкость.
– Мне выследить их, господин? – он, поморщившись, присел на корточки, взял деревяшку, задумчиво рассматривая.