Слуги милосердия
Шрифт:
— Сэр, — продолжила Тайзэрвэт, когда я сразу не ответила, — несколько дней назад, даже вчера, я могла отправиться в отсек центрального доступа и точно выяснить, в чем проблема. По теперь я не могу этого сделать.
Обладая нужными кодами доступа и командами, можно совершить довольно многое для управления ИИ. Но кое–что, включая изменение, установку или удаление кодов доступа, требовалось делать лично, в отсеке центрального доступа. За последние два дня Тайзэрвэт провела там довольно много времени. Это место по очевидным причинам было очень серьезно защищено. Только база и тот человек, который присутствовал
С согласия базы Тайзэрвэт удалила (или совершенно изменила) все коды доступа, какие обнаружила. А затем, выйдя оттуда, она уничтожила механизм, который должен открывать двери в ответ на специальный входной код, сломала ручной корректор и его консоль. Удалила пульт управления в стене отсека центрального доступа и всадила дюжину тридцатисантиметровых раздвижных опор, взятых из ремонтных материалов для Подсадья, в дверной механизм таким образом, чтобы после того, как она вышла и двери закрылись за ней, они больше никогда не отворились. Все — с согласия базы. На самом деле Тайзэрвэт и половины этого не совершила бы без помощи базы. Но теперь, когда она была бы не прочь вынудить базу объясниться, она не могла этого добиться. Сама сделала такое невозможным.
— Лейтенант, — ответила я, — нам не нужны коды доступа, чтобы узнать, что не так. Я бы сказала, что база получила распоряжения в отношении нас, о которых она не может сказать нам прямо. Либо некто применил код доступа, о каком вы не знали и не деактивировали его, либо обращение непосредственно к нам раскроет нечто важное для базы. Но она предупреждает пас: что–то не так, и нам следует быть начеку. Вы поступили верно, переместившись в челнок. Что насчет Баснаэйд и Юран?
— Они предпочли остаться, сэр.
Я не удивилась. И возможно, это было наиболее безопасно.
— Сэр, — продолжила Тайзэрвэт, помолчав. — Я… боюсь, я сделала что–то неверно.
— Что вы имеете в виду, лейтенант?
— Я… Те корабли, что вошли в систему, они не приближались. Мы бы не могли этого упустить. То есть ее нет на базе. И я не думаю, что губернатор системы Джиарод или администратор базы могут отдать базе какие–то приказы, о которых она не могла бы мне сказать. Без какого–то кода доступа от… от нее. От другой Анаандер. — А она не стала бы пересылать такой код, она передала бы его только лично. Потому, если база расстроена, это, возможно, из–за меня. Или может, я сделала нечто, причинившее ей боль. И мы, если еще что-то не так, больше не можем туда войти, чтобы что–то исправить.
Без какой бы то ни было просьбы корабль показал мне страх Тайзэрвэт — почти панику — и ее ненависть к самой себе. Сожаление, которое причиняло почти физически ощутимую боль. Хотя ее опасения были внешне оправданны, ее эмоциональная реакция, даже с учетом всех обстоятельств, оказалась, на мой взгляд, слишком сильной.
— Лейтенант, — сказала я по–прежнему безмолвно, переводчик Зейат все так же спала, пристегнутая в своем кресле рядом со мной. — Вы сделали что–нибудь такое, на что база не соглашалась?
— Нот, сэр.
— Вы манипулировали базой, чтобы она согласилась на что–нибудь?
Я не… Я так не думаю, сэр. Нет. Но, сэр…
— Тогда вы сделали все, что могли. Конечно,
На челноке «Милосердия Калра» Бо Девять подтянулась туда, где висела, ухватившись за рукоятку, Тайзэрвэт, открепила от шеи лейтенанта, из–под темно–коричневого форменного воротника, препараты и заменила их новыми. Тайзэрвэт испытала прилив тревоги и ненависти к себе и новый всплеск стыда.
— Но, лейтенант…
— Сэр?
— Будьте снисходительнее к себе.
— Вы можете все это видеть, правда? — С горечью. Обвиняя. Униженная.
— Вы все время знали, что я могу, — указала я. Вы определенно знаете, что корабль может.
— Но это же другое, не так ли? — ответила Тайзэрвэт, злясь теперь и на меня, и на себя.
Я едва не возразила, что это одно и то же, но осеклась. Солдаты ожидали такого надзора от корабля. Но я не была, в конце концов, самим кораблем.
— Это по–другому, потому что корабль подчиняется вашим приказам, а я нет? — спросила я.
И тут же пожалела о сказанном: мой вопрос отнюдь не улучшил эмоциональное состояние Тайзэрвэт. И вопрос, подчиняется ли корабль приказам, как я осознала лишь совсем недавно, мог задевать сам корабль. Я поймала себя на мысли, что хорошо бы получше понимать, что думает или чувствует корабль, или чтобы он проявлял со мной большую откровенность. Но возможно он был откровенен, насколько мог.
— Сейчас не время для такого обсуждения, лейтенант. Я имела в виду то, что сказала: проявите к себе снисходительность. Вы сделали все, что могли. А теперь внимательно следите за ситуацией и по необходимости будьте готовы к действиям. Я буду там через несколько часов. — Уже была бы там, но пассажирский челнок, как это часто случалось, запаздывал. — Если понадобится отправиться прежде, чем я туда доберусь, действуйте.
Я не смотрела, как она отреагировала на ото. На пассажирском челноке я расстегнула крепления и подтянулась туда, где позади меня сидел «Титанит».
— Кузен, — сказала я, — представляется вероятным, что мы быстро покинем базу в ближайшем будущем. Предпочитаешь остаться или пойти с нами?
«Титанит» посмотрел на меня без всякого выражения.
— Говорят ведь, кузина, что, когда у тебя есть семья, больше ничего и не надо?
— Ты согреваешь мое сердце, кузен, — ответила я.
— Я и не сомневался в этом, — сказал «Титанит» и закрыл глаза.
Когда пассажирский челнок пристыковался к базе, я тут же послала Пять и Восемь вместе с «Титанитом» к челноку «Милосердия Калра», а сама отправилась с переводчиком Зейат к лифтам на главную площадь и к резиденции губернатора.
— Надеюсь, вам понравилось путешествие, переводчик, — сказала я.
— О да! — Она похлопала себя по верхней части груди. — Хотя, кажется, у меня некоторое нарушение пищеварения.
— Я не удивлена.
— Капитан флота, я знаю, что это не ваша вина — то, что случилось с Длайкви. Принимая во внимание, знаете ли, Длайкви. И, — она опустила взгляд на свой пиджак, белизну которого нарушала лишь мемориальная брошь переводчика Длайкви из опала и серебра, — организовать похороны было проявлением чуткости с вашей стороны. Это очень… очень великодушно с вашей стороны. И вы так любезны. Но я чувствую, что вас необходимо предупредить: эта ситуация очень затруднительна.