Слуги паука 1. Ночь Паука

Делез Морис

— Для кого нехорошо? — Конан с ухмылкой посмотрел на девушку, и та невольно смутилась, не ожидая такого вопроса.

— Ну-у… — она помялась, подыскивая подходящий ответ, и Зита, в свою очередь, пришла ей на помощь:

— Для того толстяка, у которого ты отобрал кошелек!

Она победоносно посмотрела на Конана, и обе сестры принялись ждать, что он скажет, но «противнику» их, в отличие от них самих, не нужно было ничего придумывать.

— Но если б я не сделал этого, плохо было бы мне: за день работы я получил бы медяк, на который смог

купить краюху хлеба да кружку перекисшего вина!

— Но это был бы честно заработанный медяк!

— А-а-а! — воскликнул варвар, — Так вот что важно для тебя!

— Конечно! — Мелия гордо посмотрела на него.

— Скажи, — спросил тогда варвар, — а тот толстяк свой кошель с золотом как заработал?

— Ну… — Мелия смутилась под насмешливым взглядом киммерийца и посмотрела на сестру, вновь прося поддержки, а Конан продолжал:

— Бьюсь об заклад — он в жизни ничего полезного не сделал. Лишь пил да жрал в три глотки!

— Конечно, пользы от него никакой, — поразмыслив, не хотя согласилась Мелия, — но он тратит свои деньги, он их не украл.

— И где же он их взял? — усмехнулся киммериец.

— Они ему достались по наследству, от отца.

— Ну а отец?

— От своего отца…

— И дальше так же?

— Ну конечно! — обрадовалась Мелия, и Зита, довольная за сестру, кивнула. Что ни говори, а она нашла пре красный выход из затруднения.

— Ха-ха-ха! — Конан раскатисто расхохотался. — А ты не пробовала проследить любой из родов шадизарской знати?

— Но зачем это мне? — удивилась девушка, не пони мая, куда он клонит.

— Да для того, моя красавица, — назидательно изрек не желающий сдаваться варвар, — чтобы узнать, что где-нибудь в десятом, двадцатом — неважно, в конце концов, каком — колене один из славных предков ходил в военный поход, из которого вернулся неожиданно богатым.

— Но в этом нет ничего зазорного! — возбужденно воскликнула Зита. — Военная добыча всегда считалась почетным трофеем!

— Ага, — Конан нахмурился, изображая раздумье, — я понял свою ошибку.

— Ну, вот видишь! — облегченно вздохнула Мелия. — Мы рады, что смогли помочь тебе понять это.

— Да, я понял, в чем ошибался, — повторил Конан, — мне нужно было прирезать толстяка, и все получилось бы честь по чести — золото стало бы моим военным трофеем.

Некоторое время Конан ждал, что они ответят, но сестры молчали. Им никогда даже в голову не приходило посмотреть на окружающий их мир под таким углом.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что и мы с сестрой.. — но Конан не дал ей договорить, подняв руки примирительным жестом.

— Кром! Да нет же! Я о другом. Когда-то один из предков толстяка отправил на Серые Равнины множество невинных людей и, забрав их имущество, разбогател. Он передал деньги по наследству, и в итоге они пришли к нашему толстяку. Я просто хочу спросить тебя: почему теперь я должен заботиться о нем, а не о себе?

— Да потому, что есть закон!

— Xa! А кто его придумал и зачем? Такие же, как он, чтобы закон

защитил их самих и их деньги?

Зита в отчаянии замотала головой. Она совсем запуталась и не знала, что сказать, но согласиться не могла и не хотела.

— И все же я считаю, что ты не прав. Война есть война. Это не нами придумано. Она велась где-то далеко, и законов Заморы никто из наших предков не нарушил.

— Я понимаю тебя. — Конан кивнул и серьезно добавил: — Скажу больше: я согласен с тобой, и сам живу именно по твоим правилам. Я киммериец и объявил войну Заморе. Поэтому все, что попадает здесь ко мне — мои военные трофеи!

Он серьезно смотрел то на одну, то на другую из сестер, но в глубине его синих глаз Мелия видела сверкавшие озорством льдинки смеха. Она нахмурилась, но не выдержала и рассмеялась.

— А ты умен, варвар!

Конан рассмеялся следом, а за ними и Зита. Возникшее было напряжение спало, но молодая колдунья посерьезнела первой.

— Быть может, на сей раз ты отступишь от правил и отдашь мне талисман? Я возмещу тебе убытки!

Она лукаво улыбнулась ему.

— Что ж, — Конан изобразил на лице глубокую работу мысли, — об этом стоит подумать.

Глухой удар оборвал их разговор, не дав ответить — киммериец вскочил как ошпаренный, настороженно прислушиваясь, стараясь понять, откуда мог прийти звук, в руке его неведомым образом очутился меч. Следующий Удар заставил Зиту вздрогнуть, и ей показалось, что Конан рванулся вперед еще до того, как он прозвучал. Они бросились следом, помня его слова о том, что должны находиться все вместе. Третий удар застал их на бегу, потом все смолкло.

Нечего и говорить, что Конан убежал далеко вперед, и когда они догнали его, молча рассматривал меч, по самую рукоять загнанный в дверь комнаты, где сидел Незримый. Киммериец хмуро посмотрел на подбежавших девушек.

— Рано мы успокоились.

— Но зачем он это сделал?

— Как раз это понятно — чтобы освободить Незримого.

— Но зачем это Фабиану?

— Фабиану? — Конан мрачно усмехнулся, и девушки почувствовали, как холодок позабытого страха коснулся их изнутри, — Ваш приятель, быть может, и спятил, но не на столько — это была тварь.

— Ты уверен? — Мелия настороженно посмотрела на Конана. Тот пожал плечами.

— Я видел ее.

— Значит, все начинается сначала… — прошептала девушка.

— Ну нет, — возразил Конан, — этот ублюдок надоел мне смертельно, и больше я с ним возиться не намерен. На этот раз я убью его!

— Что же ты не убил его раньше?

— Не мог, — спокойно ответил он.

— А теперь можешь? — иронично спросила Мелия. Хоть она и знала, на что он способен, но ее не покидало чувство, что сейчас он немного бравирует.

— Теперь могу.

Киммериец был холоден как лед, сверкнувший в его глазах. Он развернулся и, ничего не говоря, пошел назад, а им ничего не оставалось, как вновь бежать следом, потому что только так они и могли поспеть за его энергичным шагом.