Слуги паука 1. Ночь Паука
Шрифт:
Они быстро добрались до поворота, и в пяти десятках локтей впереди Конан заметил отблески далекого пламени. Теперь он ясно видел пятно тьмы, мечущееся впереди.
Наступал решающий момент.
Конан насилу освободился от вцепившихся в него девушек и пошел вперед. Тут он увидел, что удача улыбнулась ему — в стенах были укреплены свежие факелы, и он шел, зажигая их. Постепенно киммериец приближался к последнему повороту. Он шел все медленнее и когда до цели оставалось с десяток локтей, Незримый вынырнул и попытался прорваться, но Конан ткнул
Конан не понял, почему Незримый не пытался больше воздействовать на него. Быть может, убедившись в безрезультатности прежних попыток, он понимал и тщетность будущих и сейчас хотел лишь одного — прорваться мимо человека. Прорваться, чтобы спрятаться, и уже тогда подумать о достойном отпоре.
Киммериец потерял счет времени и потому не мог сказать, сколько продолжалась эта дикая погоня, когда Незримый внезапно замер в самом дальнем от Конана углу у потолка, и киммериец остановился, чтобы перевести дыхание, — как вдруг до него дошло, что означает эта «передышка».
— Не смотрите на него!
Его рев сотряс стены. Он не мог обернуться, чтобы проверить свою догадку, но знал, что опоздал, и сделал единственное, что мог сделать в своем положении — метнул в Незримого факел. Он угодил прямо в середину облака и тут же почувствовал болезненный удар в голову, который мгновенно ослаб, когда он инстинктивно коснулся рукой талисмана за поясом.
Тяжелый гобелен мгновенно занялся огнем, и черная тень метнулась за угол. Совершенно не заботясь о последствиях, Конан поджег и второй гобелен, рядом с собой, и побежал назад.
Он тряхнул Зиту и заглянул ей в глаза. Сейчас было не до церемоний и от того, насколько она способна действовать, зависело все. Она посмотрела на него отсутствующим взглядом, но постепенно в глазах появилось осмысленное выражение.
Губы девушки задрожали, и Конан ударил ее по щеке, моля Крома, чтобы она не лишилась чувств. Зита часто заморгала, испуганно глядя на него. Он обнял ее, прижал к себе, и она уже готова была простить ему сотню таких оплеух, но Конан тут же оторвал ее от себя и, легонько встряхнув, внимательно посмотрел в глаза.
— Ты помнишь, что должна делать?
Она часто закивала и посмотрела на сестру.
— Оставь ее здесь. Она нам не нужна. Пусть приходит в себя. Жди.
Он говорил отрывочно, постоянно оглядываясь, словно ожидая в любой момент увидеть рядом ненавистное облако, и сразу бросился вперед.
Время словно ускорило бег. Мир кружился, как в калейдоскопе, и он с удивлением увидел, что устроенный им маленький пожар не только не потух, но продолжает разгораться, и это было ему на руку.
Он свернул за последний поворот, готовый к новой схватке, но не обнаружил никого. Коридор был пуст,
Конан бросился вперед. Единственным местом, где Незримый мог укрыться, была их комната и, подбежав к ней, он, полуобернувшись, увидел, что девушки рядом нет.
— Зита! — взревел он.
Девушка выскочила из-за стены и бросилась к нему, следом бежала Мелия — она никак не желала оставаться одна. Яростно сверкнув глазами, Конан коротко ткнул пальцем в пол рядом с собой, показывая, где ей надлежит быть, и тут же перестав обращать на них внимание, осторожно шагнул в комнату.
Его нога еще не опустилась за порог, как внутренний голос завопил, предостерегая об опасности.
Что-то обрушилось сверху, но варвар оказался быстрее — он выскочил, успев при этом поджечь тяжелые, свисавшие до пола бархатные портьеры, и, не обращая внимания на огонь, вновь ступил внутрь.
Комната была большой, он это помнил. Дальняя стена терялась в полумраке, но Конан ясно видел затаившуюся в самом темном углу черную тень. Она казалась жалкой и беспомощной, но он хорошо знал, сколь обманчиво это впечатление.
Стороннему наблюдателю киммериец мог показаться безумцем, решившим покончить с собой. Он стоял, спокойно поджигая мебель, нимало не заботясь о том, что и сам может сгореть в пламени разожженного им пожара.
— Зита! — позвал он, когда огонь начал разгораться, но еще не поглотил дверной проем.
Ему не нужно было оборачиваться, чтобы почувствовать, что она рядом.
— Иди, Конан.
Он не заставил себя уговаривать. Все что мог он сделал, дальнейшее зависело только от нее. Пламя занималось все сильнее, но он не собирался ждать, когда станет слишком поздно думать об уходе. Он уже собрался выскочить в коридор, когда увидел Мелию, стоявшую тут же.
Кром!
Похоже, девчонка лишилась ума от страха.
Колдунья подняла руки и начала что-то говорить, но Конан слушать не стал. Медлить дальше было нельзя. Он подхватил Мелию и выпрыгнул в дверь, оставив Зиту наедине с Незримым, сожалея лишь о том, что ничем не в силах ей помочь. Он прислонил девушку к стене, встряхнул раз, другой, заглянул в глаза — очнись! — но все было без толку.
Конан оставил ее и остановился напротив двери. Зите пора выходить — почему она медлит? Неужели время может тянуться так медленно? Он прислушался. Девушка торжественно произнесла последние слова заклинания. Сейчас она повернется и выпрыгнет, еще есть время! Почему она медлит?!
Конан не знал, о чем думает сейчас Незримый. Он, рассуждая, поставил себя на место демона. Как раз сейчас стремительно уходит остаток времени, отпущенного на то, чтобы попытаться вырваться. Похоже, Незримый до сих пор не понял, что задумали люди, считая, что его пытаются просто сжечь. Иначе он неизбежно попытался бы прорваться сквозь губительное пламя. Зита уже произнесла ключевую фразу, а он ничего не предпринимает, — но и девушка стоит, словно решила остаться, пожертвовать собой ради них!