Слуги паука 2. Пленники паука

Делез Морис

— Ну, старый пройдоха, кому ты меня продал на этот раз?

— Что ты, Конан, как можно?! Мать Мелии, почтенная Аниэла сильно хотела тебя увидеть и привела столь весомые доводы, что я не смог отказать!

Он кивнул в сторону углового столика. В несколько шагов Конан оказался там, и двое чернокожих невольников преградили ему путь, но резкий окрик Аниэлы заставил их отступить.

— Садись, Конан.

Киммериец сел и сразу обернулся к Кириму:

— Что стоишь, старый хитрец? За те деньги, что ты вытянул из госпожи, мог

хотя бы угостить ее фруктами и вином. На дворе жара, не продохнуть.

Лицо духанщика снова сморщилось в характерной улыбке.

— Уже несут.

Это было правдой. Не успел он закончить фразы, как люди духанщика засуетились, и на столе, словно по волшебству, появился огромный серебряный поднос, на котором живописной горкой были уложены румяные яблоки вперемежку с янтарными грушами. Отдельно лежали сливы и алыча, несколько огромных, дышавших свежестью, кистей полупрозрачного винограда от янтарно-желтого до почти черного. С краю выстроилось пять узких и высоких графинов с вином на любой вкус. Рядом стояли два пузатых хрустальных бокала.

Конан вопросительно взглянул на женщину, которую видел впервые, но та, взяв со стола персик, отрицательно покачала головой, и он налил только себе.

— Кром! Вот уж не ждал в твоем свинарнике увидеть нечто подобное,— проворчал Конан, наполняя объемистый бокал.

Кирим скромно потупился:

— Чего не сделаешь ради порядочных гостей.

Конан попробовал вино и, узнав в нем свое любимое пуантенское, сделал большой глоток. Аниэла подождала и, видя, что собеседник ее не отличается многословием, заговорила сама:

— За Мелией следят.

Конан пожал плечами:

— За хорошенькой девушкой всегда следят.

— Ты не понял. Это не просто тайный воздыхатель.— Аниэла попыталась поймать взгляд киммерийца, но ей это не удалось.— Она боится.

— Прикажи слугам отлупить нахала.

Конан знал, что уже несколько дней Мелия ищет его по всей Пустыньке, но старательно избегал этих встреч, что было не так уж сложно сделать. И теперь он видел в приходе ее матери всего лишь еще одну попытку девушки добиться своего. Поэтому он пил вино и продолжал старательно избегать ее взглядов. Аниэла вздохнула:

— Боюсь, это не поможет.

Конан ухмыльнулся:

— Поможет, еще как поможет!

— Ты не понял, это не воздыхатель,— повторила она,— это жрец Затха!

Конан поставил на стол кубок, из которого только что собирался отпить, и впервые посмотрел знатной даме в глаза.

— Что понадобилось жрецам Затха от твоей дочери?

— И нас это заинтересовало.

— Ну, и?..

— Мы не знаем. Мелия боится. Очень боится. Она хочет, чтобы ты защитил ее. Она просит…

Конан покачал головой:

— Я ухожу из Шадизара.— Он помолчал и добавил:— Обратись к наместнику. Его прямая обязанность — защищать жителей города.

— Я готова заплатить. Любую сумму.

Аниэла настаивала, но Конан лишь снова покачал головой:

—

Я ухожу.

— Когда?

В ее взгляде впервые промелькнула обреченность, и Конан поспешно отвел глаза.

— Еще не знаю.

— Ну что ж…— Женщина поднялась, показывая, что понимает бессмысленность дальнейшего разговора, и напоследок попросила: — Не откажи мне в просьбе.

— Хорошо.— Конан кивнул.— Что же за просьба?

— Пообещай встретиться со мной завтра, здесь, в это же время.

Киммериец поморщился, но слово было сказано, а отступать он не привык.

— Обещаю.

Она кивнула ему на прощание. Двое слуг открыли перед ней двери, и, царственно величественная, она удалилась.

* * *

Хараг встал навстречу вошедшему:

— Рад приветствовать тебя, мой собрат. Мы давно не виделись, и мне приятно узнать, что ты по-прежнему в добром здравии. Что привело тебя ко мне на этот раз?

Хараг лицемерил. Он прекрасно понимал, зачем явился Рамсис, но желал услышать, что тот скажет.

— Я пришел за камнем, любезный Хараг, и льщу себя надеждой не услышать, что ты не знаешь, о каком именно камне идет речь.

Он улыбнулся улыбкой змеи, предвкушающей сытный обед, и посмотрел жрецу Затха в глаза. Тот понял, что разговор предстоит серьезный, и улыбнулся еще шире.

— Я понимаю.

— Рад слышать.— Рамсис кивнул.— Надеюсь, ты не откажешься его вернуть.

Хараг начал злиться, но, быть может, именно поэтому улыбка словно приклеилась к его лицу. Как человек рассудительный, он не желал ненужной стычки и готов был на уступки, но на разумные уступки, а не на потерю всего.

— Вернуть? — улыбка, наконец, покинула его лицо, уступив место удивлению.— Разве Талисман Силы прежде принадлежал тебе? — И, видя, что Рамсис готов вспылить, предостерегающе поднял руку.— Прежде чем применять силу, давай попробуем договориться, ведь когда-то мы неплохо понимали друг друга.

Некоторое время Рамсис стоял, словно обдумывая его слова, пока не решил, что Хараг прав и забрать Талисман силой он всегда успеет.

— Говори!

— Хорошо.— Хараг кивнул.— Ты наверняка знаешь, что Талисман создан Памелой, жрицей Затха, а значит, и принадлежит Затху. Разве не так?

— Не так, и по двум причинам,— спокойно возразил Рамсис.— Ты должен помнить, что жрецы Затха сожгли Памелу за неповиновение, исключив тем самым из своих рядов. А сила, заключенная в Талисмане, не принадлежит ни Сету, ни Митре, ни тем более Затху! Сила нейтральна до тех пор, пока ее не заставят служить. Лишь тогда она становится чьей-то.

— Что ж, — усмехнулся Хараг, — в твоих словах есть доля правды, но если ты так блистательно доказал, что Талисман не имеет никакого отношения к Затху, хотя создан его жрицей, пусть и бывшей, то расскажи мне о своих правах на него.