Слуги света, воины тьмы
Шрифт:
Она заметила взгляд Генри.
Он едва заметно склонил голову, и его милейшая кузина все поняла.
Даллас встала и протиснулась между двумя великанами. Она улыбнулась Кино, продемонстрировав очаровательные ямочки, и тот ослабил боевую стойку.
Затем Даллас повернулась к Аарону и умоляюще протянула к нему руки. Аарон сделал шаг назад и разжал кулаки.
— Я так проголодалась, — проворковала Даллас и посмотрела на Лючию. — Как насчет перерыва на ланч, сестренка?
Общее напряжение
— Да… перерыв. Пожалуй, это будет мудро.
Аарон пробормотал что-то нечленораздельное, но позволил Даллас взять его под руку.
— Где на этой посудине девушка может что-нибудь пожевать? — спросила Даллас.
— В моей каюте устроен буфет, — ответил Генри. — Там есть и бутылочка рома «Лемон харт».
Когда Аарон с Даллас проходили мимо Лючии, Аарон остановился.
— Это еще не конец, — буркнул он.
— Конечно нет, — невозмутимо отозвалась Лючия. — Через полчаса, как я и сказала, мы продолжим дебаты.
Даллас увела Аарона на нижнюю палубу.
Гилберт нарочито небрежно потянулся. Но хорошим актером он не был, и Генри заметил, что тот, кто некогда был царем Гильгамешем, слегка дрожит. Неужели он тоже готовился к драке?
— Я распоряжусь, чтобы мой шеф-повар на «Целаканте» что-нибудь быстро приготовил, — сказал Гилберт. — Прошу всех на борт моей субмарины на ланч.
Кино поклонился Лючии и ушел.
— Хотелось бы взглянуть на результаты молекулярного анализа шоколада и осколка зеркала, — шепнул Корнелий Генри.
— Я поместил соответствующие файлы в компьютер Лиги.
Корнелий на ходу открыл нужные файлы в своем карманном компьютере и следом за Гилбертом и Кино перешел на борт «Целаканта».
Лючия дождалась момента, когда палуба опустела.
— Знаю, ты наслаждаешься танцем на краю обрыва, Генри, — с упреком сказала она, — но неужели в такой день нужно было предлагать Аарону больше выпивки, чем обычно?
— Я хозяин, это мой долг. Кроме того, в той бутылке рома «Лемон харт» содержится доза галоперидола, достаточная для того, чтобы усмирить слона. Наш вспыльчивый кузен проспит до вечера.
— Ах вот как? — Лючия сняла с головы ленту, которой были подвязаны ее шелковистые рыжие волосы, и тряхнула ими. Затем она протянула руку к Генри. — Можно?
— Конечно. — Генри подал ей пульт.
Лючия просмотрела несколько фотографий разрушенного пожаром парка аттракционов и остановилась на снимках Элиота и Фионы, которые члены Сената видели раньше.
— Что ты о них думаешь?
— Они мне нравятся.
— Тебе все нравится. В смысле… — Она пыталась подобрать подходящие слова. — Все, что лежит за пределами политики и игр, в которые ты играешь с Сенатом. Как ты думаешь, что они собой представляют? Не для протокола. Они наши? Или иные?
Генри
— Я думаю, они представляют собой надвигающуюся грозу.
— Значит, Кино прав? Их следует уничтожить, чтобы обрести спокойствие?
— Так я мог думать неделю назад, когда все началось. А теперь слишком поздно.
— Но наверняка они не могут быть настолько могущественны. Даже при том, что Одри их так оберегает.
— Одри — самая малая из наших забот. Дети все еще слабы, я с этим согласен, но в этом и состоит их величайшая сила.
Лючия развернулась к нему, сдвинув брови.
— Может быть, ты перестанешь говорить загадками в духе дзен?
Генри пожал плечами.
— Хорошо, скажу проще. Аарон нарушил наши правила и выявил способности Фионы. Кто-то из другого семейства сделал то же самое с Элиотом, проявив его музыкальный дар. Согласно данным моей разведки, милейшая Даллас тоже нанесла детям визит. Можно только гадать, какие хитрости она вплела в нити судьбы.
Лючия задумалась.
— Похоже, они оказывают влияние на некоторых из нас. Тем больше причин действовать быстро.
Генри накрыл ее руку своей. Отчасти в этом жесте было утешение, отчасти — соблазнение.
— Было время, — прошептал он, — когда мы находились в таком же положении. Когда вокруг нас поляризовались могущественные силы — и некоторые желали нашей смерти, а другие хотели проявить то хорошее, что в нас было, и воспитали нас среди звезд.
Лючия разжала губы, вспоминая то, о чем говорил Генри.
— Как мы были молоды, — продолжал он, — порождения кровосмешения, невежественные, мало что знающие о своей силе.
— Но мы взрослели и учились всему так быстро, и…
— И убили Титанов, — сказал Генри. — А потом заняли их место.
Лючия снова задумалась. В тишине стало слышно, как плещут волны у борта «Заблудшего».
— Быть может, нас наконец настигла эволюция, — сказал Генри.
— Нам пора. — Лючия встала и потянула его за руку. — Скорее. Мы с тобой должны с ними повидаться.
— А как же Сенат?
— Думаю, заседание закончено, — сказала она. — И вообще пора мне брать дело в свои руки. Нельзя позволить, чтобы другое семейство обрело такую власть над будущим. Необходимо сделать этих детей нашими.
— А если это нам не удастся?
— А если это нам не удастся… — Лючия вдруг стала печальной и усталой. — Если не удастся, я сама их убью. Одри и Аарон объявят мне вендетту, но семейство уцелеет.
Генри вздохнул. Порой он жалел о том, что не является хотя бы наполовину романтическим глупцом, каковым он иногда хотел бы себя видеть. Потому что сейчас, к его полному разочарованию, Генри был целиком и полностью согласен с Лючией.