Слуги Темного Властелина
Шрифт:
Ксинем сидел у небольшого костерка, держа в ладонях чашу с вином, и что-то негромко обсуждал с тремя из своих старших офицеров. Даже в слабом красноватом свете костра он выглядел усталым, как будто они обсуждали какую-то проблему, которая им явно не по плечу. Он рассеянно почесал коросту на ушах – Ахкеймион знал, что Ксинем давно от нее страдает, – потом вдруг повернулся и уставился в темноту, прямо на Ахкеймиона.
Маршал Аттремпа нахмурился.
– Покажись, друг! – сказал он.
Ахкеймион почему-то лишился дара речи.
Теперь
– Да нет, это не призрак, – ответил Ксинем и поднялся на ноги. Он пригнулся, словно вглядываясь в туман. – Ахкеймион, ты, что ли?
– Если бы ты не сидел здесь, – сказал Ксинему третий офицер, Ирисс, – я мог бы поклясться, что это ты…
Ксинем бросил взгляд на Ирисса и внезапно направился к Ахкеймиону. Лицо его выражало изумление и радость.
– Друз Ахкеймион? Акка?
Ахкеймион наконец-то вновь обрел способность дышать и говорить.
– Привет, Ксин.
– Акка! – воскликнул маршал, обнял его и подкинул в воздух, точно мешок с соломой.
– Господин маршал…
– О-о, дружок, да ты воняешь хуже ослиной задницы! – расхохотался Ксинем, отталкивая Ахкеймиона. – Вонючей вонючего!
– Ну, что ж поделаешь, у меня были тяжелые дни, – ответил колдун.
– Ничего, не бойся: дальше будет еще тяжелее!
Ксинем сам помог ему с багажом, позаботился о его муле и пособил раскинуть потрепанную палатку, объяснив, что рабов он отправил спать. Прошло немало лет с тех пор, как Ахкеймион в последний раз виделся с маршалом Аттремпа, и хотя был уверен, что их дружбе годы нипочем, все же поначалу разговор не клеился. По большей части говорили они о пустяках: о погоде, о норове его мула. А каждый раз, как кто-то упоминал о чем-то более существенном, необъяснимая застенчивость принуждала другого отвечать уклончиво.
– Ну, и как тебе жилось? – спросил наконец Ксинем.
– Да так, не хуже, чем можно было ожидать.
Для Ахкеймиона все выглядело жутко нереальным, настолько, что он не удивился бы, если бы Ксинем назвал его Сесватхой. Его дружба с Ксинемом зародилась при далеком дворе Конрии. То, что он встретился с ним здесь, выполняя очередное поручение, смущало Ахкеймиона – так смущается человек, пойманный не то чтобы на лжи, но в обстоятельствах, при которых ему со временем непременно придется лгать и изворачиваться. Ахкеймион мучительно вспоминал, рассказывал ли он Ксинему о своих предыдущих миссиях, и если да, то что именно. Был ли он откровенен? Или поддался мальчишескому желанию сделать вид, что является чем-то большим, чем на самом деле?
«Говорил ли я ему, что я на самом деле всего лишь сломленный глупец?»
– Ну, Акка, от тебя никогда не знаешь чего ожидать!
– Так другие тоже с тобой? – спросил он, несмотря на то, что знал ответ. – Зенкаппа? Динхаз?
Тут
– Это ненадолго, – ответил Ксинем. – Я их отошлю.
– Стоит ли…
Ксинем поднес к глазам узел, чтобы получше разглядеть его при слабом свете костра.
– А как твои Сны?
– А что Сны?
– Ну, ты как-то раз мне сказал, что они то усиливаются, то отступают, что временами подробности в них меняются, и что ты решил их записывать в надежде расшифровать смысл.
То, что Ксинем это запомнил, встревожило Ахкеймиона.
– Скажи мне, – спросил он, неуклюже пытаясь сменить тему, – а где стоят Багряные Шпили?
Ксинем усмехнулся.
– А я все думал: когда же ты спросишь… Где-то к югу отсюда. Они на одной из императорских вилл – по крайней мере, так мне говорили.
Он принялся забивать деревянный колышек, попал себе по пальцу, выругался.
– А что, они тебя беспокоят?
– Я был бы глупцом, если бы они меня не беспокоили.
– Что, неужели они так жаждут твоих знаний?
– О да. Гнозис по сравнению с их знанием – как закаленная сталь рядом с бронзой. Хотя я не думаю, что они попытаются что-то предпринять посреди Священного воинства.
То, что школа нечестивцев присоединилась к Священному воинству, уже само по себе плохо укладывалось в головах у айнрити. А уж если они попытаются использовать нечестивые уловки ради своих собственных тайных целей, этого айнрити и подавно не потерпят.
– Так вот зачем… они прислали тебя?
Ксинем редко произносил слово «Завет». Для него они всегда были просто – «они».
– Следить за Багряными Шпилями? Ну, видимо, отчасти да. Но, разумеется, не только за этим… – Перед глазами Ахкеймиона вновь всплыл образ Инрау. – У нас всегда есть еще одна цель.
«Кто же все-таки тебя убил?»
Ксинем каким-то образом сумел поймать его взгляд в темноте.
– В чем дело, Акка? Что стряслось?
Ахкеймион опустил глаза. Ему хотелось рассказать Ксинему все: поведать о своих абсурдных подозрениях, связанных со шрайей, объяснить, при каких безумных обстоятельствах погиб Инрау. Он, безусловно, доверял этому человеку, как не доверял никому другому, ни внутри школы Завета, ни за ее пределами. Однако эта повесть казалась попросту слишком длинной и запутанной и вдобавок чересчур запятнанной его собственными ошибками и промахами, чтобы делиться ею. Эсменет он мог рассказать все, но она ведь была шлюха. Бесстыжая шлюха.