'Слушали - постановили'
Шрифт:
"Дело Гроссмана" было, наверно, последним злодейством Сталина. По неписаному ритуалу все должны были каяться, бить себя и бить других. Для этой цели и собрался Президиум правления Союза писателей вместе с активом 24 марта 1953 г. Собрался для выполнения прямых указаний Сталина тогда, когда самого Сталина уже девятнадцать дней не было на нашей земле. Как в "Страшной мести" и "Вии" Гоголя... И если вести исчисление по дням (а в эти страшные месяцы - по секундам и часам!), то к этому следует только добавить, что до светлого дня освобождения врачей - 4 апреля - остается десять дней. Но никому из присутствующих здесь не было дано даже смутного предчувствия о нем.
24 марта 1953 г.
СТЕНОГРАММА
заседания Президиума
* На папке написано - "хранить постоянно". Я выполнила это предписание.
Повестка заседания:
О подготовке к XIV пленуму ССП.
О романе В. Гроссмана "За правое дело" и о работе редакции журнала "Новый мир".
Председательствует - А. А. Сурков
Тов. СУРКОВ:
На сегодняшнее заседание Президиума ССП, совместно с активом, предлагается следующая повестка дня:
1. О подготовке к XIV пленуму ССП.
2. О романе В. Гроссмана "За правое дело" и о работе редакции журнала "Новый мир".
Будут ли какие-нибудь предложения по объявленной повестке?
(Утверждается...)
Для доклада о романе Гроссмана и работе редакции журнала "Новый мир" слово предоставляется товарищу Фадееву *.
Тов. ФАДЕЕВ:
Я буду делать не доклад, а сообщение, причем у меня будут соединены вместе три вопроса: первый вопрос - о романе Гроссмана "За правое дело", второй вопрос - о работе редакции "Новый мир" и третий вопрос - некоторые идейные выводы из работы Союза советских писателей за время, прошедшее после XIX съезда партии...
Начну с первого вопроса - об оценке романа Гроссмана "За правое дело" и о том, что этот роман в таком виде появился, в печати. Большинство редакционной коллегии "Нового мира", а также большинство нашего Секретариата и Президиума сделало ошибку идейного характера. Разумеется, наибольшая ответственность за ошибку ложится на меня как на генерального секретаря Союза писателей и на Твардовского как на главного редактора журнала "Новый мир".
В чем суть этой ошибки? Как мы можем в общих чертах определить для себя тему романа Гроссмана?
Я могу в общих чертах определить ее так: советские люди в обороне Сталинграда. Потому что речь идет о первой книге, которая затрагивает пока оборону Сталинграда.
Именно этот характер темы наглядно показывает, в чем главный порок, идейный порок этого романа ** Он состоит в том, что для решения такой темы в центре романа поставлены люди, которые никак не могут выражать героизма советских людей в обороне Сталинграда. Там не показан героизм нашего рабочего класса, нашего колхозного крестьянства. Там не дана наша трудовая интеллигенция, потому что поставленная в центре событий семья Шапошниковых является такой частью нашей интеллигенции, которая не характерна для большинства советской интеллигенции. Я бы сказал, что в обрисовке этой семьи автором положен принцип будничности и эта печать будничности, незначительности дела, интересов, которыми занята эта семья и все, кто с ней связан, кладет печать на весь роман.
* В это время, в момент заседания, Фадеев - генеральный секретарь и председатель Правления Союза писателей; Секретари Правления - К. М. Симонов и А. А. Сурков. Почти все участники обсуждения - люди широко известные, о них написаны книги, монографии, статьи. Поэтому я не буду приводить справочный, биографический материал о них. За редким исключением... Мне важно подчеркнуть их служебное, аппаратное положение. Потому что главная моя задача - раскрыть азбуку сталинизма, запечатленную на этих страницах.
** "Это очень большой труд. Автор посвятил ему десять лет. Неоднократно роман перерабатывался... Дважды его редактировал А. А. Фадеев. Последняя редакция романа - Фадеева" - напомню, так говорила Клавдия Сергеевна Иванова на редакционном совете издательства "Советский писатель" 16 января 1953 г.
Теперь, на наших глазах,
Дело в том, что в основе этого романа лежит очень реакционная, идеалистическая, антиленинская философия, которая выражена устами одного из действующих лиц романа, профессора Чепыжина, и затем находит свое проявление в целом ряде высказываний и, главным образом, в характере показа событий и людей на страницах романа.
Сущность этой философии не нова: о том, что развитие в мире совершается по кругу, что все возвращается "на круги своя". Таким образом, объяснение фашизма в германском народе сведено к тому, что в народах существуют извечные начала жизни - начало добра и начало зла. В зависимости от обстоятельств, так же как в отдельном человеке, - говорит автор, - на поверхность всплывает либо начало добра, либо начало зла.
Сущность фашизма в том, что начало зла выплыло наружу в германском народе. Это же антимарксистская, антиленинская концепция и философия истории! Дело в том, что она не новая и для самого Гроссмана, ибо он проводил ее и в своей пьесе "Если верить пифагорейцам". Но она не новая и в литературе с точки зрения той борьбы, которую нам пришлось вести с нашими идейными противниками. В частности, хочу вам напомнить дискуссию, которая велась на страницах "Литературной газеты" с группой существовавшего ранее журнала "Литературный критик", возглавлявшегося такими горе-теоретиками, как Лифшиц, Лукач и Гриб. И эти люди утверждали, что развитие совершается по кругу. И это было философией этих теоретиков в кавычках *. В работах Лифшица говорилось также о извечных началах "добра" и "зла", о теории круговорота...
* Такое чувство, будто Фадееву, как и всем остальным, в этой культово-сталинской истерии кажется, что мертвый Сталин с того света следит за каждым их словом еще более тщательно, чем живой. Только при этом условии можно сделать Лифшица ответственным за Гроссмана. Напомню, что "горе-теоретики" действительно были разгромлены по прямому указанию Сталина в течение тридцатых годов за излишне талантливо и индивидуально выраженную верности принципам марксизма, его философии, эстетике и теории, что не имело никакого отношения к вступающему в эти годы в литературу Гроссману. Критики эти группировались вокруг журнала "Литературный критик", который начал выходить в 1933 году и играл важную роль в литературной жизни того времени, боролся с догматизмом и вульгарным социологизмом (как отмечено во всех наших справочниках). В журнале были опубликованы главы из первого научного перевода "Эстетики" Гегеля, статьи о Канте, дискуссия о романе, статьи о Добролюбове и Белинском. Дьёрдь Лукач был венгерским коммунистом, писал статьи о Гёте и немецкой литературе, а Михаил Александрович Лифшиц был составителем сборников "Маркс и Энгельс об искусстве", "Ленин о культуре и искусстве", автором многих известных статей. В то время Лифшиц любимец студенческой молодежи, автору этих строк в ифлийские годы довелось много раз сидеть на его лекциях, блестящих и остро полемичных. Нашим учителем был Владимир Романович Гриб, автор статей о Лессинге и Бальзаке, он умер в 1940 г., очень молодым, и студенты восприняли его смерть как трагедию.
Журнал "Литературный критик" был ликвидирован в 1940 г. специальным постановлением ЦК ВКП(б) - "О литературной критике и библиографии". И Фадеев сделал его первым звеном в "деле Гроссмана".
И эта философия извечного круговорота лежит в основе романа Гроссмана.
Товарищи! Надо понимать реакционный смысл этой философии. Ведь это значит, что все то, что мы творим для построения коммунизма, - все это нам только воображается, так как все идет по пройденному кругу, все сводится к прежним положениям. То есть речь идет о философии, очень удобной для буржуазии. А она в корне противоречит нашей марксистско-ленинской философии.