Слушая Ветер

Варнак Данила

– Да.

– Хорошо. Значит, ударить его будет каплей чернил. Но вот ты видишь, как кто-то другой ударяет маленького ребенка, и ты тут, вроде, не при чем, но только, если ты не остановишь этого, то это и будет той самой каплей чернил в твой стакан. Конечно, не за действие, ведь ты его не бил, но за бездействие – ты ему не помог, решив пройти мимо, и не вмешиваться. Но капли эти будут равны, понимаешь?

– Понимаю. А если его ударила его собственная мама, или это не важно?

– Абсолютно не важно. Такие понятия как мама, папа, брат, друг, знакомый, учитель, полицейский, да что угодно – это всего лишь, социальные роли. Это игры людей. На уровне душ мы все одинаковы и равны. Мы все –

представители жизни как таковой: я, ты, все эти люди вокруг, вот эта собака или те обезьянки. Просто в разных оболочках. Каждый здесь с какой–то целью и по какой–то причине. Каждое действие или бездействие может быть плохим или хорошим, главное научиться понимать, сколько пользы или вреда в том или ином событии. Нет однозначных шаблонов, всегда нужно взвешивать. И выбирать то, что приносит больше пользы, нежели вреда.

Я задумался обо всем этом. То, что она говорила, довольно легко укладывалось в моем сознании. Я вспомнил момент, когда человек пытался силой заставить Джамбо сидеть и вспомнил, какое возмущение от происходящего испытывал я, да и не только я, почти все наблюдавшие за ними.

Ведь именно это возмущение и стало потом всеобщим восхищением, когда Джесс защитила собаку. То есть получается, интуитивно, все мы были на стороне правды, но никто не взялся сделать это сам. Никто из нас, кроме Джесс, не решился вмешаться.

Но почему? Откуда этот принцип невмешательства? Похоже на страх или неуверенность, что будешь прав или надежда на то, что помощь окажет кто-нибудь другой.

Я решил, что как-нибудь в безветрие стоит над этим хорошенько подумать. А вслух я обратил внимание на то, что ветер сегодня задерживается. Обычно, в это время, уже начинало раздувать.

– Похоже, ветра сегодня не будет.

– Может и будет, но придет, видимо, ближе к ночи. Пойдем, поплаваем с масками. Это, конечно, не Красное море, к которому ты привык, но и тут есть на что посмотреть.

– Да, зато тут чаще встречаются черепахи. Я пойду, принесу маски и ласты.

– Только маски, – возразила она, – ласты нам не нужны.

– Почему?

– Тащи маски, потом объясню, я пока рассчитаюсь за завтраки.

По пути за масками я пытался вспомнить, когда я ей рассказал, о том, что провел много времени на Красном море, и рассказывал ли я это вообще. Еще я гадал, почему Джесс отказалась от ласт, ведь она не сказала, что ей не нужны ласты – это было бы вполне нормально, так как многие не любят ласты. Но она сказала, что есть какое–то объяснение и это мне показалось любопытным, потому что я сам сторонник плавать без ласт, так как я заметил, что, чем медленнее я плаваю, тем меньше подводные жители меня боятся, и тем больше я могу увидеть. Я не сказал ей об этом, решив выслушать её объяснение.

Джамбо увязался за нами. Вообще, с того дня, куда бы мы не шли, он всегда был рядом, радостно бегая вокруг нас. Вот и тогда, он, махая хвостом, добежал до океана. Остановившись у кромки воды, словно раздумывая, лезть туда или нет, он оглянулся посмотреть, идем ли мы с Джесс. Увидев, что мы приближаемся, он бросился в воду, и стал бегать кругами, стараясь перепрыгивать через небольшие волны. Когда мы стояли в воде по пояс и промывали маски, Джесс принялась мне объяснять:

– Когда идешь нырять, запастись нужно маской и любопытством. Маска тебе нужна, чтобы смотреть и дышать, а любопытство, чтобы привлечь побольше жизни. Чем больше ты будешь излучать интереса, тем больше вызовешь его к самому себе. Ты можешь, как угорелый, носиться туда–сюда, стараясь увидеть, как можно больше, а можешь просто лежать и они сами приплывут посмотреть на тебя. А ласты – это минус в этом деле, а не плюс. Нет, конечно, если ты пойдешь первым путем, то

ласты нужны, но я тебе покажу другой вариант. В подводном мире свои расчеты, но все, кто там размышляют очень просто: они оценивают твой размер и твою скорость. Чем больше ты и чем быстрее можешь перемещаться, тем большую дистанцию они должны соблюдать для собственной безопасности. Поэтому плавать будем медленно, по большей части, просто лежать и смотреть, немного шевеля ступнями и ладошками. Руки держи строго по бокам. Ладошки как плавники, усёк? Первые минут 20 не придирайся к результатам и лишь излучай любопытство, договорились?

Я слушал её и не мог поверить; то, что она сейчас мне сказала, я знал и до неё. Я это обнаружил много лет назад, когда жил в Египте, и очень много времени провел, изучая жизнь Красного моря. А может, я это прочитал где–то в интернете и забыл. Нет, я точно сам до этого дошел. И все-таки, я сомневался.

– Договорились? – снова спросила она.

– Да–да, договорились.

– С тобой все в порядке? Ты какой-то растерянный.

– Все ок, погнали.

– А ты, – обратилась она к Джамбо, плавающему вокруг нас: –А ты пока останешься здесь и будешь нас ждать.

И сказала уже в мою сторону:

– Двигаемся отсюда в сторону рифа, но до него не дойдем, по пути, когда будут попадаться кораллы, над ними зависаем, там всегда есть жизнь. Просто она спрячется, когда мы будем приближаться, и потребуется немного времени, чтобы все вернулось на свои места, в это время особенно мало движений, ок?

– Угу – сквозь маску ответил я, и нырнул в воду.

***

Мы отлично поплавали и насмотрелись на огромное количество черепах и разнообразных рыб, но, что меня действительно удивило, так это дельфин, который приплыл к нам, и носился от меня к Джесс, а от неё ко мне, иногда пропадая из виду полностью, но вскоре снова возвращаясь к нам.

Нет, дельфинов я замечал тут и раньше, во время каталки, но всегда по ту сторону от рифа, а здесь дельфина я увидел впервые за все эти годы. Но, несмотря на все это, я был недоволен и слегка подавлен.

Все несколько часов, проведенных в воде, я ловил себя на одной и той же мысли о том, что что-то было не так с этой Джесс. Я не мог понять, что конкретно, но само это чувство потихоньку буравило меня изнутри. А эта хитрость в её глазах? Она уже начинала меня основательно выводить из себя в последнее время и, одновременно с этим, ворожила. "Нужно это прояснить! И чем раньше, тем лучше!"– подумал я, выходя из воды.

На берегу меня ждал Джамбо, который все это время, видимо, очень сильно переживал за нас. Увидев меня, он бросился ко мне навстречу и принялся осуждающе, но, в то же время, очень радостно лаять.

Я сел на песок, а он улегся рядом, глядя в сторону океана, дожидаясь Джесс, которая, в свою очередь, очень скоро показалась на виду.

– Потрясающее зрелище, да? – спросил она, подойдя к нам с Джамбо.

– Просто отлично! Я ни разу не видел дельфинов, заходящих сюда. Там, за рифом, я встречал их довольно часто, пару раз они даже играли со мной, когда я катался.

– Да, это точно. И этот был совсем один. – и, засмеявшись, добавила: – Тоже любитель одиночества.

И посмотрев на меня, она поинтересовалась:

– Ден, с тобой все в порядке, какой–то ты хмурый?

– Да нормально все, просто немного не в себе. – слукавил я, все еще не зная, как правильно толковать свои мысли.

– Айда перекусим? А там гляди и повеселее станет.

– Я не против.

За обедом я так и не нашелся, что сказать Джесс и подумал, что решение придет само. Нужно было лишь подождать. Но вместо решения, неожиданно, пришел ветер.