Слушайте, слушайте !
Шрифт:
Он указал рукой в один, потом в другой конец улицы. Всюду возле дверей стояли люди, слушая "Нью-Йорк таймс"! Как только кончилась передача, соседи закричали:
– Твоя идея, Фред?
– Откровенно говоря, да, - смеясь, ответил Фред.
Со всех сторон доносилось: "Здорово, Фред!", "Силен, Фред!", "С тебя причитается, Фред!"
Но только он сам и Мевис знали, сколь
Бабушка, никем не замеченная, вернулась в дом, прошла в свою комнату, достала из чемодана маленькую коробочку и снова вышла к стоящим на траве Бескомам.
– Здесь хоть можно разговаривать... Мне нужно вам кое-что сказать. Детям, пожалуй, лучше уйти.
Мевис напомнила Китти, что она может пропустить утреннюю рекламу своего нового "Кранча", и дети опрометью ринулись в дом.
– Больше ни одного дня не могу этого выносить, - сказала бабушка.
– К сожалению, я вынуждена уехать сейчас же.
– Что ты, бабушка, как же так, и ведь тебе некуда деться!
– Я знаю, куда деться. Я возвращаюсь в тюрьму. Это единственное подходящее место для меня. Там у меня есть друзья, там тишина и покой.
– Но ты не можешь...
– начал Фред.
– Могу, - ответила бабушка и, разжав кулак, показала им коробочку.
– Ушные затычки! Бабушка! Скорей спрячь их! Откуда они у тебя?
Бабушка игнорировала вопрос Мевис.
– Сейчас позвоню в полицию, пусть приезжают за мной.
– Она решительно пошла к дому.
– Она не должна этого делать!
– испуганно заговорил Фред.
– Пусть уходит, Фред. Она права. И всем нашим заботам конец.
– Но, Мевис, если она вызовет полицию, весь город узнает! Тогда мне конец! Задержи бабушку, скажи - мы отвезем ее в другой участок!
Мевис вовремя перехватила бабушку и объяснила ей, что грозит Фреду. Бабушкины глаза сверкнули коварным, огоньком, но он тут же погас. Ласково глядя на Мевис, она сказала: ладно, лишь бы ее поскорей доставили в застенок...
Они вернулись к столу, позавтракали, затем дети, весело распевая новую песенку "Кранчи", зашагали в школу; вечером им скажут, что бабушка неожиданно отправилась в новое путешествие. А Мевис и Фред отвезли на машине бабушку и ее багаж в другой город за шестьдесят миль. Слушая, как бензобаки орут, чтобы их наполнили бензином, как
А на обратном пути, когда Бескомы, сдав бабушку в полицию, возвращались домой, Фреда вдруг осенило. И он закричал:
– Мевис! Мы слепы, как летучие мыши!
– Что ты подразумеваешь, милый?
– Слепы, понимаешь слепы! Я сейчас представил себе бабушку в тюрьме, и тысячи других заключенных, которые лишены "ЦЧ". Они ведь ничего не покупают и не знают никакой радиорекламы! Представляешь себе, как это отражается на их покупательских навыках?
– Да, да, Фред, ты прав. Пять, десять, а то и двадцать лет заточения! Да после этого у них вообще никаких навыков не останется!
– Она рассмеялась.
– Но я не вижу, что ты тут можешь сделать.
– Очень многое, Мевис, и не в одних тюрьмах дело! Это будет подлинная революция! Ты когда-нибудь задумывалась над таким фактом: с тех пор как изобретено "ЦЧ", мы привыкли к тому, что кружочки непременно должны быть вмонтированы в продаваемые изделия. Почему? Да, почему? Взять хоть тюрьму что нам стоит, скажем, поместить в каждой камере коробочку для хранения кружочков, и пусть заключенные слушают "ЦЧ", развивают свои покупательские навыки! Им не придется путаться, когда отсидят свой срок и выйдут на волю!
– А тюремная администрация пойдет на такой расход, Фред? Как ты с ними поладишь, как уговоришь их покупать кружочки?
Но Фред уже все продумал.
– Нам поможет общественность, Мевис! Привлечем дальновидных благотворителей, из числа богатых ловкачей, которые любят творить добро. Им достаточно минимальной рекламы их товара, а все остальное время будет отведено воспитанию заключенных: краткие лекции о пользе честности, советы - как вести себя, когда выйдешь из тюрьмы. Словом, такое, что поможет им вернуться к вольной жизни.
Мевис безотчетно сжала руку супруга. Ну как ей не гордиться Фредом! Кто кроме него (Мевис часто заморгала, сдерживая слезы) подумал бы в первую очередь не о денежной стороне, а о благе и удобствах всех этих бедняжек-заключенных!..
Перевод с английского Л. Жданова.