Служанка его сиятельства

Милеш Лидия

– Вы что-то прячете от меня? – недоверчиво спросила Гарита.

– Что вы, матушка, – со всем уважением ответила Эни. – Мы бы не посмели…

– Девочки мои, – перебила ее настоятельница, не сдвинувшись с места. – Вы старшие в нашем пансионе. Вы должны служить примером вашим младшим сестрам. Когда вы выйдете из этих стен, а выйдете вы только тогда, когда я найду для вас мужа или достойную работу, вы должны будете служить образцом честности и добропорядочности. А что делаете вы?

– Но мы…

– Замолчи, Тари! – повысила голос настоятельница. – Вы бегаете по двору, как мальчишки. Вышиваете без должного усердия. Пропускаете

уроки и сводите счеты с младшими. И это лишь часть из всего, что вы натворили за годы пребывания здесь. Эниинг, Тария, должна сказать, что совсем скоро перед вами встанет выбор, может, самый сложный во всей вашей жизни. Так что придите к выбору этому достойно. Вы поняли меня?

– Да, матушка, – хором ответили воспитанницы.

Гарита улыбнулась и уже собиралась выйти за дверь, чем несказанно обрадовала своих учениц, как вдруг остановилась, что-то вспомнив.

– Ах да, – невзначай произнесла она. – Память моя совсем плоха стала. По дороге едет торговец. Надеюсь, вы не думали обменять у него что-нибудь? Или купить?

– Конечно нет, матушка, – спешно ответила Тари и сильнее сжала стекляшки.

Гарита внимательно посмотрела на девушек, задержала взгляд на руках Тарии, но только кивнула и вышла, закрыв за собой дверь.

Еще несколько минут подруги стояли как вкопанные, прислушиваясь к шагам и каждому шороху.

Вот настоятельница идет по длинному коридору в сторону лестницы. Кажется, останавливается возле другой комнаты. Скрип двери. Несколько секунд молчания. Дверь закрывается. Снова шаги, новый скрип, новый хлопок, еще шаги… Видимо, они не единственные, кто в свободный день решил остаться у себя и не выходить на улицу. Но с этим Гарита ничего не могла сделать. «Свободный день» – это ее правило. Без сомнения, настоятельница думала, что в этот день воспитанницы полностью отдадут себя духовному воспитанию. Вот только мало кто из учениц готов был проводить этот день за чтением молитв и вышиванием. Откуда-то доставались самые красивые куклы, где-то находились запрещенные книги, слышны были смех и разговоры.

Послышались удаляющиеся шаги на лестнице к кухне первого этажа, за ними скрип самой большой и толстой двери пансиона.

– Фух, кажется, не заметила, – выдохнула Тари. – И как теперь выйти?

Эниинг посмотрела по сторонам. Побег через окно точно не удастся – от второго этажа пансиона до земли как минимум метров семь. Если только простыни связать, так день же, кто-нибудь обязательно увидит.

– Надо разделиться, чтобы не привлекать внимания, – заключила Эни. – Встретимся у лаза во дворе. Через минут пятнадцать. Ты, как всегда, иди к скамейке под дубом, а я пойду к качелям. Дождемся, пока матушки смотреть перестанут, и выйдем.

– Уверена, даже самые лучшие шпионы колдуна-герцога не смогли бы придумать что-нибудь подобное! – засмеялась Тария.

Объяснять план несколько раз не пришлось. Подруги уже сбегали так из приюта и гуляли по деревне и полю. И пусть это было только ночью, когда настоятельницы спят, пусть в деревне их никто не мог заметить, кроме собак, бросающихся на любого прохожего, но ведь получалось же. Без сомнения, должно получиться и в этот раз.

Тария спешно схватила сумку и накидку, скрутив ее в тонкую трубочку – потом наденет, когда из монастыря выйдут, – в карман положила стекляшки и выбежала за дверь. Через пять минут Эни проделала все то же самое, но на всякий случай взяла все монеты из сундука и зачем-то гребень.

Она сама не могла объяснить зачем. Просто схватила. Повертела в руках. Присмотрелась к камням. Провела пальцами по тонким зубчикам и положила в сумку. Будто гребень сам этого хотел.

В этот раз повезло – во дворе монастыря не было ни души, и никто из матушек не мог заметить побега. Только когда Эни бежала к качелям по газону с темной травой и разноцветными осенними листьями, несколько воспитанниц подошли к окнам, наблюдая за происходящим. Но все они были слишком маленькими, чтобы бежать докладывать настоятельнице. Все, кроме одной. Эни даже остановилась на секунду, желая точно рассмотреть, кто стоит в окне музыкального зала пансиона. Марика!

«Вот ведьма», – подумала Эниинг, еле сдерживая желание показать язык противной одногодке и крикнуть на всю округу, что они с Тарией идут к торговцу.

Хотя, Марика, наверное, и так все поняла. Расскажет? Не расскажет? Настоятельница – их общий враг. Значит, не должна. Да и если бы хотела, то уже бы бежала к матушкам, указывая пальцем сторону нарушителей. А она сидит в своей комнате и, насупившись, смотрит. Не удивительно, что с ней никто не дружит.

Эни еще раз посмотрела на окна приюта, затем по сторонам, убедиться, что настоятельницы нет рядом, и быстро скрылась за длинным кустарником, ведущим прямо к месту встречи.

К радости Эниинг, Тария уже была здесь. Она пыталась достать из стены шатающиеся камни, но это плохо получалось. От дождя булыжники стали мокрыми и тонкие пальцы соскальзывали, не найдя за что можно схватиться.

– Тебя никто не заметил? – Эни кинулась помогать подруге.

– Я вообще ни одной матушки не видела. Они как пропали. А ты?

А ведь действительно, в попытке подавить искушение сделать гадость Марике, Эни не придала значения тому, что настоятельниц нигде не было видно. Даже подола юбки не мелькнуло во дворе монастыря, и у колодца никого не оказалось.

– Может, обедать пошли? – предположила Эни.

Тария с недоверием посмотрела на подругу.

– Да ладно тебе, Тари, – усмехнулась Эни. – У них могут быть свои дела. Может, придумывают, как нам взбучку очередную устроить, может, сидят, вышивают или готовят. А, может, просто сплетничают где-нибудь в комнате настоятельницы. Кто их знает.

Эни отвернулась и принялась с безразличным видом вытаскивать камни из стены. Но если подругу она смогла успокоить, то внутри нее самой рождались странные и неприятные чувства. Эни кинула короткий взгляд в сторону Тари, та безмятежно улыбалась, словно и забыла о настоятельницах. Вот только права была соседка, все двадцать служительниц монастыря не могли собраться в одном месте и праздно проводить свое время – они усердно трудились каждый день. И даже если устраивали себе короткий отдых, то продолжали пристально следить за воспитанницами. А тут все словно исчезли.

В памяти всплыли слова Гариты: «Совсем скоро перед вами встанет выбор, может, самый сложный во всей вашей жизни». Эни попыталась понять, о каком же выборе говорила настоятельница. Может, именно к этому выбору все служительницы и готовятся? Интересно, что там происходит? Может быть, наконец, объявили о потерянной наследнице главы Святой Канцелярии и теперь все будут больше поклоняться богине, а не мужчинам богам?

Она хотела поделиться своими мыслями с подругой, даже наклонилась, чтобы начать говорить, как вдруг за стеной послышался шорох.