Служанка его сиятельства

Милеш Лидия

– Может, обойдем? – она попыталась образумить друга.

– Зачем, на вас же плащи? Кто вас узнает?

– Карос, такие плащи есть только у наших из приюта, – недовольно ответила Эни.

– Ой, да какая разница, – Тария снова встала на сторону подмастерья. – Ты думаешь, кому-то здесь есть до нас дело? Или кто-то узнает нас в лицо и побежит докладывать настоятельнице?

Эни вынуждена была согласиться. Жители села редко заходили в монастырь, а если и заходили, то только по делу: один родился, один умер, заболел кто-то или, наоборот, выздоравливает,

урожай хороший нужен, солнца меньше, дождя больше – причин попросить матушек помолиться всегда находилось очень много. Порой Эниинг считала такие просьбы слишком эгоистичными, порой просто глупыми и редко когда понимала.

Она посмотрела на тропинку, по которой нужно идти не менее пятнадцати минут, и на дорогу через село.

– Пойдем по дороге, – сдалась Эни и решительно двинулась вперед.

К удивлению, Карос оказался прав. Люди в домах их словно не замечали. Видимо думали, что настоятельница отправила своих учениц купить что-то для монастыря, или просто никому не было дела до идущих мимо домов местных жителей. Кто-то даже поздоровался, на что Эни скромно буркнула «Здрасьте!» и ускорила шаг.

До повозки они добрались за несколько минут, прямо за ребятней. Как и думала Эни, на всех у них была всего пара пятаков, за которые они купили один тяжелый матерчатый мяч, явно успевший побывать в какой-то луже. Но ребят это не смущало, и, довольные покупкой, они побежали в село, едва не сбив с ног засмотревшуюся на повозку Тарию.

А смотреть было на что.

Это была не просто повозка, а старая, облезлая, но невероятно огромная карета. Дырявая крыша была накрыта тканями, неестественно большие колеса едва держались на тонких деревянных спицах – не менее сотни в каждом, – под дверью можно было заметить выдвигающуюся подножку, а на самой двери – странный облезлый узор желтого цвета. Единственным, что сохранилось здесь в идеальном состоянии, была резная ручка тончайшей работы.

– Нравится? – к ним приблизился тучный торговец, и по-доброму улыбнулся.

Он оказался на две головы выше каждого здесь и в ширину был просто необъемным. Но огромные плечи, отсутствие четырех передних зубов, закатанные рукава рваной рубашки и грязные штаны явно не по размеру, не вызывали желания быстрее сбежать от этого человека. Наоборот, он был мил настолько, насколько может быть милым глупый добряк, помогающий всем и каждому. Даже странно, что такой человек смог стать торговцем.

– Мы хотели посмотреть, – вышел вперед Карос и замолчал, пытаясь вспомнить, зачем они сюда пришли.

– У нас есть несколько красивых вещей, – нашлась Тария. – Если вы готовы нам что-нибудь предложить в обмен, мы были бы рады.

Торговец еще шире улыбнулся, совершенно не стесняясь беззубого рта, и протянул руку. Тари спешно вложила в его ладонь десять стеклянных камней и с замиранием сердца принялась ждать вердикта. Эни показалось, что подруга сейчас упадет в обморок от страха или еще хуже – просто сбежит, оставив камни торговцу.

– Хекх, – мужчина задумался, неуклюже почесывая затылок.

Было видно, что он хотел найти взамен подходящую вещь, но на ум ничего не приходило. – Даже не знаю, что тебе предложить, девочка.

– Я знаю, – раздался нежный голос из кареты, и резная дверца распахнулась.

Внутри этой красоты сидела хрупкая женщина. Она была такая тонкая и маленькая, что казалось, сейчас же сломится пополам. Но женщина аккуратно поставила ногу на выдвинувшуюся ступеньку, крепко взялась за поручень и вышла из своего укрытия.

Только когда она встала в полный рост рядом с каретой и посмотрела в сторону ребят, стало понятно, ее глаза ничего не видят. Они, покрытые пеленой, смотрели сквозь человека, даже не представляя, кто там находится.

– Аша, – засуетился торговец. – Не надо этого. Они дети еще… совсем. Не надо.

– Все так, как должно быть, отец. Я увидела, – сказала она, будто пела тихую песню.

Эниинг не могла отвести взгляда от этой женщины. Перед ней предстал ангел в ярко-синем платье и с кожей из белого мрамора, которая смотрелась странно, оттеняемая темными волосами женщины, заплетенными в тугую косу до пояса. Хоть глаза этого существа и не видели, но, без сомнения, видела ее душа.

– Вы та самая колдунья? – нахмурившись, пробасил Карос.

Его вопрос испортил всю картину, Эни посмотрела недовольно на кавалера своей подруги и скривилась, Тария засмущалась, торговец недовольно хмыкнул, и только женщина из кареты рассмеялась. Да так естественно, будто это – не оскорбление вовсе, а комплимент.

– Нет, мальчик, я пророчица, видящая, – отсмеявшись, произнесла она.

– Мы с дочерью едем в город по делам, – начал зачем-то оправдываться торговец. – Из другого герцогства. Говорили, там есть хороший лекарь, готовый избавить ее от… кхм… недуга.

– Но пока не избавили, – перебила его Аша, – я продолжаю видеть. Мне не всегда это нравится, но сегодня мой счастливый день.

– Что вы видите? – Тари подбежала к ней с нетерпением, желая поскорее узнать свою судьбу. – У меня есть только эти стекляшки, возьмите их, скажите!

Аша повернула голову в сторону Эниинг, будто на самом деле знала, кто еще стоит рядом. Однако Эни даже виду не подала, что ее расстроило, насколько быстро Тария о ней забыла.

– У вас есть кое-что намного дороже, – тихо произнесла женщина.

– Что? Что? – не унималась Тари.

– Гребень, – неожиданно поняла Эни. – Вы хотите, чтобы я отдала гребень моей матери за какое-то предсказание?

Это предложение было крайне странным. Если пророчица смогла увидеть гребень в закрытой со всех сторон сумке, то точно знает, как ценен он своей хозяйке. Но если женщине и все равно, то Эниинг уж точно не поддастся и не отдаст самое дорогое, что у нее есть ради нелепого фокуса.

– Думаешь, я прошу за себя? – тихо спросила женщина, словно прочитав мысли хозяйки гребня. – Нет, не за себя, милая. Гребень, который тебе достался, дороже всех вещей, что есть в вашем пансионе.