Служанка-попаданка

Мэй Рада

– Ладно, только я не знаю, что именно нужно делать. В прошлый раз всё как-то само получилось.

– Значит, будем действовать, как в прошлый раз, - сказал он спокойно, заставив меня подозрительно вскинуть бровь.

– Опять обниматься? Надеюсь, это не просто повод, чтобы руки распустить?
– уточнила предостерегающе. Пусть знает, что за такое и по физиономии получить можно.

– Чего?
– Собеседник уставился на меня с недоверчивым удивлением во взгляде, а потом вдруг тихо засмеялся: - Ну у тебя и самомнение, Веснушка! Повторяю, я - не Бирсон. Меня сомнительные связи не интересуют. Это всего

лишь вынужденная мера. Можем начать с простого прикосновения. Возможно, этого будет достаточно.

Он первым протянул руки и взял мои ладони в свои. Мы стояли так почти минуту, просто прислушиваясь к себе и друг к другу. Я не ощущала ничего, кроме тепла его рук, и через некоторое время, не удержавшись, спросила:

– Ну что?

– Пока без изменений. Переходим ко второму этапу, - вздохнул Клайверд и мягко привлёк меня к себе.

Я не сопротивлялась. Даже обняла его в ответ, опять же не ощущая ничего особенного - ни отторжения и неприязни, ни тем более романтического волнения. Это была всего лишь медицинская процедура, только очень странная. Я даже попыталась настроиться на внутреннее зрение, но ничего не вышло. Видимо, с людьми нужно действовать иначе, поэтому просто сосредоточилась на желании помочь.

Дрогайриз отстранился, когда по моим подсчётам прошло не менее пяти минут.

– Кажется, получилось. Спасибо, - сказал он деловым тоном.
– Что ты хочешь взамен?

Я задумалась, прикидывая варианты. Компенсация мне на счёт, наверное, уже поступила. Ригартон упоминал, что это произойдёт со дня на день, так что острой нужды в деньгах пока не было. Да и много он всё равно не заплатит. А вот информация и помощь не помешают.

– Ты не мог бы узнать, кому раньше принадлежал мечерог?
– Этот вопрос не давал покоя с тех пор, как Ригартон признался, что его хозяином был мой отец. Не могла не думать о том, что возможно учусь в одной академии с кем-то из родственников по его линии.
– Это первое. И второе - завтра намечается встреча с людьми, которым я не доверяю. Желательно, чтобы кто-нибудь понаблюдал за нами издалека в качестве подстраховки.

– А зачем встречаться с людьми, которым не доверяешь?
– последовал резонный вопрос.
– Или тебя вынуждают?

– Нет. Просто хотела их… проучить.

– Кроме внешности ничего не изменилось, - хмыкнул Клайверд, покачав головой.
– С тобой всё также не соскучишься.

Глава 25

На следующий день я ожидала в назначенном месте у входа в городской парк. Такой выбор немного удивил, но всё стало ясно, когда рядом со мной вдруг остановился неприметный чёрный экипаж.

Осторожно выглянувшая Тайрана жестом пригласила присоединиться. Ну уж нет, такого в записке не было! Да и Клайверд, который сейчас должен быть где-то поблизости, ещё вчера предупредил, чтобы на подобные предложения не соглашалась.

– Мы так не договаривались!
– возразила, не сдвинувшись с места.
– Я тебя не знаю и неизвестно, куда не поеду. Хочешь поговорить, давай останемся здесь.

– Но нас не должны видеть вместе!
– со смесью растерянности и возмущения заявила сестрица.

– Почему?
–

спросила я, старательно изображая наивность. Вот пусть пробует теперь объяснить, что стыдится или опасается моего общества.

– Это… очень важный разговор, - сказала Тайрана, неуверенно оглянувшись через плечо. Видимо, на мамочку.
– Нельзя, чтобы его кто-то услышал.

– Почему?
– повторила с прежней интонацией.
– О чём таком секретном ты хотела мне рассказать?

– О твоей семье!
– не выдержав, высунулась в приоткрытую дверцу и тётушка, нетерпеливо велев: - Садись скорее, мы и так привлекаем внимание!

Ого! Почти таким же, только ещё более пренебрежительным тоном она общалась с Рианой. Наверное, решила, что я буду столь же безропотной.

Что ж, от девушки, выросшей в одном мире и внезапно оказавшейся в другом без знаний, денег и какой-либо поддержки, действительно странно ожидать дерзости и сопротивления. Придётся её разочаровать.

– Извините, не сяду. Вас я вообще впервые вижу, - возразила спокойно и твёрдо, на всякий случай, отступив на шаг.
– Всё что нужно знать о семье, мне рассказал господин Ригартон. Он также предупредил, что из-за матери, кто-нибудь может попытаться мне навредить. Так что никаких поездок!

Тайрана надулась и беспомощно посмотрела на мать. Та, не скрывая досады, поджала тонкие губы и после паузы неохотно сказала:

– Ладно. Здесь тоже есть места, где можно поговорить, не привлекая внимания. Подожди пару минут, потом иди за нами, но держись на расстоянии.

После этих слов они с Тайраной вышли из экипажа и направились вперед по центральной аллее. Выждав некоторое время, я отправилась следом, продолжая гадать, чего ожидать от родственниц?

Они привели в один из живописных уголков сада, где с высокой каменной стены, больше похожей на гору, по всей её длине струились прозрачные струи воды, создавая своеобразную завесу и, наполняя глубокий ручей, окружённый очень красивыми цветущими кустарниками. Перейдя по неприметному мостику, ведущему туда, где струи водопада слегка разделялись, образуя узкий проход, мы оказались в небольшой пещерке.

У задней, покрытой мхом стены стояли две скамейки. Видимо, это место создавалось именно для тех, кто по тем или иным причинам хотел уединиться. Водяная завеса надёжно скрывала от посторонних глаз, а когда Тайрана сделала возле неё несколько пасов руками, я почувствовала уверенность, что теперь нам никто не помешает. Вместе с тем возникло опасение, что и Дрогайриз при необходимости нас не найдёт.

А с другой стороны, что они могут сделать в общественном месте?

– Кто вы и что хотели мне рассказать?
– сразу перешла я к делу, не желая общаться с ними дольше необходимого.

Мать и дочь, опустившись на одну из скамеек, переглянулись.

– О чём именно тебе рассказал господин Ригартон?
– осторожно поинтересовалась тётушка.

– О преступнице-матери, и о том, что у меня была родная сестра, которая работала служанкой, и совсем недавно погибла, - напомнила о Риане, внимательно наблюдая за их реакцией.
– Жаль, я всегда мечтала о сестре.

Естественно, ни печали, ни грусти, ни чувства вины в их глазах не отразилось, но кислое выражение на лицах точно промелькнуло, быстро сменившись искусственными улыбками.