Служанка в высшем свете
Шрифт:
Он улыбнулся и поставил стакан на ночной столик.
— Можете ли вы доставить мне удовольствие в постели, моя дорогая?
Пристально глядя на нее, он гадал, не убежит ли она тотчас. Видит бог, он вел себя достаточно грубо. Он видел, как напряжено ее тело, и жаждал утешить ее, заключить в свои объятия и поцелуями прогнать все страхи, но она должна сделать выбор. Фарингдон мог лишить ее невинности, но он не заставит ее сделать ни шагу дальше по этой дороге, если она того не желает. Она отказала ему очень явственно. Возможно, она имела в виду это, возможно, нет. Он должен быть уверен.
— Вы…
Вопрос ударил его, и он увидел, как она повернулась к двери. С опозданием он понял, что его попытка предостеречь ее, удостовериться, что она знает,( что делает, вызвала в ней чувство стыда.
— Селина!
Она остановилась и обернулась. Щеки ее алели.
— Милорд?
Он старательно подбирал слова:
— Это не так. Я хочу вас, но, когда я просил вас раньше, вы отказались. Я не буду заставлять вас. Вы должны прийти ко мне. По собственной воле.
Она сделала шаг по направлению к кровати и вновь замерла.
— Вот именно, — сказал он тихо. — Приди ко мне. Я не коснусь тебя, пока ты не будешь лежать обнаженная рядом со мной в этой постели.
Дрожь пронизала Верити, когда она услышала его приглашение и поняла, что оно значит. Она должна будет раздеться перед ним. Снять всю свою одежду и голой подойти к его кровати. И при этом она перейдет границу между благопристойностью и развратом. Она станет изгоем в приличном обществе. Но только таким образом она получит возможность сама управлять своей жизнью.
Ее руки тряслись, когда она возилась с первой пуговицей своего лифа. Негромкий звук со стороны кровати привлек ее внимание. Она мельком бросила взгляд — и пальцы застыли на второй пуговице. Он снял жилет и в этот момент выпутывался из рубашки.
При виде мускулистого тела Макса у Верити пересохло во рту. Огненные блики скользили и блестели на твердых выпуклостях. Она никогда не знала, что мужское тело может быть настолько другим, настолько прекрасным.
Тихий смех заставил ее вновь поднять глаза на его лицо, и тогда она поняла, что поддалась гипнозу. Ее рот пересох еще более, когда она встретила его горячий взгляд.
— Не забывайте про ваши пуговички, сердце мое. — Его голос был полон жаркого стремления. — Я не собирался отвлекать вас.
Она закрыла глаза и заставила пальцы повиноваться. Вторую пуговицу, затем еще и еще. Пуговица за пуговицей, пока платье не повисло на ней свободно. Она стояла, не понимая, что делать дальше, не видя, но мучительно сознавая его присутствие на кровати, зная о том, что его взгляд все еще жжет ее.
— Спустите его с плеч, пусть упадет до талии.
Она не обнажена. Еще нет. На ней все еще была ее сорочка. И нижняя юбка. Дрожа, Верити повиновалась, чувствуя, что ее соски затвердели от внезапного озноба. Платье упало на бедра, остановленное их нежной округлостью.
— Тебе не будет холодно, — донесся шепот. — Я тебя согрею. — Это прозвучало как обещание. На мгновение повисла тишина. Затем голос продолжил: — Теперь спусти его с бедер. Пусть падает на пол.
Жар его голоса пульсировал в ней.
По-прежнему плотно зажмурив глаза, она поколебалась, потом сделала глубокий вдох и подчинилась. Никогда еще она настолько не чувствовала
— Развяжи юбку. — Отрывистый и хриплый, его голос лишил подвижности ее пальцы.
Она боролась с пояском, пока он наконец не поддался, и все же не решалась отпустить его. Она никак не могла поверить, что сняла с себя платье по приказу мужчины и сейчас снимает нижнее белье.
— Разожми руки.
Она медленно открыла глаза. Он был полностью раздет и лежал, опершись на локоть. По крайней мере, Верити полагала, что он раздет полностью. Она сглотнула. Покрывало Макс натянул до талии, и она не могла себе представить, что он оставил на себе брюки. Его глаза, горящие и жаждущие, жгли ее насквозь.
О боже. На что она согласилась?
— Разожми руки, — повторил он.
«Ты согласилась стать его любовницей. Через минуту ты ляжешь в эту постель и отдашься ему».
Дрожа, она ослабила хватку и почувствовала, как юбка соскользнула по ее ногам и легла на полу. Осталась только рубашка. Глубоко вздохнув, она взялась за тесьму…
— Нет. Я разберусь с этим сам. Теперь иди ко мне.
Обостренными чувствами ощущая, как обволакивает ее застывшие босые ноги мягкий ковер, она пошла к нему. Шаг за шагом. Пока ее бедра не наткнулись на постель. Большая теплая рука коснулась ее, погладила мягкую кожу ее бедра, обвела его округлость, исследовала его. Она стояла и дрожала под его нежной лаской. Потом почувствовала, что его руки охватили ее ягодицы и неумолимо подтягивают ближе, пока она, чтобы избежать падения на кровать, не уткнулась в нее коленями.
— Теперь открой глаза, моя милая, — прошептал он. — Не прячься от меня. Иди сюда. Верь мне. — Его рука продолжала гладить ее, дразня, но не требуя. — Верь мне.
Она медленно подняла веки и посмотрела ему в глаза.
Глава 5
Макс подумал, что может просто взорваться от этого зрелища. В ней боролись страх и желание, но за ними он увидел слепое доверие.
Красивые женщины раздевались для него и прежде с опытной расчетливостью, разжигающей мужчин, но никогда и ничто не волновало его кровь так, как вид этих тонких дрожащих пальцев, перебирающих пуговицы. Это зрелище зажгло в нем огонь, подпитываемый желанием выбраться из постели, схватить ее в охапку и закончить работу за нее. У него не было сил дожидаться, пока она снимет с себя рубашку.
Он опустил взгляд на ее рот. Мягкие и розовые губы, нижнюю она прикусила зубами, сдерживая дрожь. Он сомневался, что она вообще понимает, что делает.
Господи помоги, но она же прекрасна! Сорочка была старая и поношенная, много раз стиранная ткань нежно облегала ее мягкие округлости. Ее груди поднимали тонкую материю, и его кровь вскипела при виде темных затвердевших сосков. Какая сладость! Скоро, очень скоро он подомнет ее под себя, попробует эту мягкую плоть на вкус. Желание вызвало дикую боль в чреслах, оно кричало и молило. Не в силах справиться с собой, он протянул руку и взял в ладонь одну грудь, проведя большим пальцем по твердому пику.