Служанка в высшем свете
Шрифт:
— Верити? Тогда… вы его дочь. — Суровость исчезла, сменившись ужасом и состраданием. — О чем вы думали? Вам ни в коем случае нельзя было сюда приходить! Сколько вам лет, ради бога? — Дрожащей рукой он отвел с ее лба мокрые спутанные пряди волос, проявив неуклюжую нежность.
— П-пятнадцать…
Пятнадцать? О, дьявол! Я должен вернуть вас и деревню, пока никто не хватился. Пойдемте. Я посажу нас на своего коня.
Он поднял ее без усилий, вырвав из оцепенений. Верити принялась отчаянно отбиваться и, наконец, неловко свалилась
— Нет! Еще нет! Я… я принесла семена колокольчиков, — прошептала она, слепо глядя вверх, в затененное лицо. — Они уберут крест или… или что-нибудь еще. А луковицы не зацветут до весны. Может быть, никто не догадается. Тогда, если… если я смогу однажды вернуться, у меня получится найти его…
Луна выплыла, и она увидела мешочек на краю могилы рядом с ее сумкой. Вздрагивая, она вновь опустилась на колени и осознала, что ее спутник стоит на коленях рядом с ней.
Он протянул руки:
— Я помогу вам.
Слезы обильно полились по щекам, когда Верити высыпала семена в его сложенные чашей ладони и попыталась поблагодарить его. Слова не пришли на ум, и они посадили цветы в молчании.
Наконец все было закончено, и спутник Верити бережно поднял ее:
— Теперь пойдем. Они укроют его могилу, и он будет покоиться в мире.
Ее рука вцепилась в его руку.
— Подождите, — попросила она.
Издав глубокий вздох, она начала детским высоким голоском:
— Возвел я очи мои ввысь, откуда придет помощь моя…
Сильный голос продолжил за нее, твердо выговаривая слова:
— Господь сохранит тебя от всякого зла, хранит душу твою Господь.
Собрав все свои силы, Верити вновь обрела голос, и они довершили вместе:
— Господь будет охранять вход твой и исход твой отныне и до века.
Все было кончено. Она сделала то, что намеревалась сделать, все, что она могла сделать, чтобы загладить свою вину и предательство. Ей больше не за что было цепляться.
Сильные руки удержали ее, когда она споткнулась, а затем подняли и прижали, точно ребенка, к широкой груди. Словно не чувствуя своего бремени, ее защитник вышел на тропу и издал пронзительный свист. Ржание и топот копыт были ему ответом. Лошадь возникла перед ними.
И вот ее поднимают на спину лошади и придерживают там, пока спаситель взбирается вслед за ней, усаживается позади и прижимает ее спиной к себе.
— Скажите мне ваше имя, — прошептала она. Объятие стало крепче, лошадь перешла на медленную рысь.
— Макс.
— Вы знали его, ведь так? Откуда? — Она должна была узнать. Ей невыносимо было ничего не ведать о человеке, который утешал ее в горе, в лопнувшем мире.
— Он был моим командиром. Он был выше, меня во всех смыслах. Доблестный офицер и джентльмен. Запомните его таким, Верити. И я буду помнить его как благословеннейшего среди всех людей. Ты не веришь мне, маленькая?
Она покачала головой.
Улыбка стала теплее, и он наклонился, чтобы запечатлеть легкий поцелуй на
— Он умер, благословленный ребенком, таким же благородным и верным, как он сам. Ни один человек не может просить больше. Он бы гордился нами, Верити. Точно так же, как вы должны гордиться им.
Лошадь медленно двинулась вперед, Верити повернулась и не стесняясь заплакала на груди Макса. «Он не понимает, не знает, что я сделала. Если бы он знал…»
Постепенно тепло под плащом Макса усыпило Верити, победило кошмарную ночь, и она в мерном покачивании от езды задремала, пробудившись от грез только тогда, когда они добрались до деревни и Макс заговорил:
— Кто заботится о вас? У вас есть семья? Верити в недоумении огляделась. Они остановились перед гостиницей.
— Простите?
— У кого вы сейчас живете? Я провожу вас до дверей.
— А… — Она попыталась не выдать своих чувств. — Я все еще живу в доме. И… наверное, мой дядя за мной завтра приедет.
Из верхнего окна послышался негромкий голос:
— Это вы, сэр?
Макс поднял голову.
— Хардинг, старина! Сойди, будь добр, и прими лошадь.
— Да, сэр.
Верити стиснула зубы, чтобы сдержать дрожь. Отсюда она могла дойти до дому и одна. Ее спутник спрыгнул с лошади и снял Верити, придержав, когда ее ноги, закоченевшие от холода, подломились под ней.
— Осторожно, — сказал он, поддерживая ее. Она почти совсем застыла на морозе, но под сердцем ее кто-то разжег согревающий огонь.
Через минуту дверь гостиницы открылась, и маленький человек вышел наружу, неся фонарь.
— Все в порядке, сэр? — И добавил: — А это что за черт?
— Хардинг, это мисс Скотт. Ты можешь обтереть Юпитера, пока я провожу ее до дому?
Хардинг поднял фонарь повыше.
— Мисс Скотт? Вот жалость-то какая, девочка. Вот беда. Он был храбрым человеком. Идите с майором. Боже благослови вас. До встречи, сэр.
— Со мной ничего не случится, — запротестовала Верити. — Вам не следует…
— Не трать слов понапрасну, — посоветовал Макс и подхватил ее на руки. — Я отнесу тебя домой, вот и все.
Легкость, с которой он это сделал, потрясла Верити до того, что она молчала, пока они не добрались до дому, где он аккуратно поставил ее на ноги.
— Ключ? — произнес он.
Горький смех вырвался у Верити.
— Здесь не заперто. Они не оставили ничего, что стоило бы украсть.
Он открыл дверь.
Темнота внутри была кромешная.
— Подождите, — сказала она и осторожно прошла к столу, где нашарила оставленные ею там свечу и огниво.
Ее онемевшие пальцы тщетно боролись с кремнем и сталью. Снова и снова она пыталась высечь искру. Тихий всхлип вырвался у нее — она злилась на свою неуклюжесть. Мгновение спустя кремень и сталь были отобраны у нее нежной, но твердой рукой, и свет вспыхнул, когда искра попала на промасленную ветошь.
Сходите наверх и принесите сюда сухую одежду.