Служба Радости

Блинников Павел

— Что с вами такое? — спросила Соня, все-таки повернувшись.

— Попали в пару передряг, — ответила Манада.

— И теперь вы навсегда останетесь такими?

— Нет. Вон у Манады даже кожа подтянулась…

— Правда? — спросила мертвая.

— Правда. Но пока процессы протекают медленно. Пройдет еще пару дней и наша регенерация достигнет нормального уровня, а еще через неделю мы будем восстанавливаться почти мгновенно. А еще начнем, есть, пить и страдать.

Далее мертвецы стали приводить себя в порядок. Соня просилась помочь, но Жюбо предпочитал все делать сам. Все же сомнительно, что девица опытна в маскировке, хотя с другой стороны, вон как накрасилась. Приняв душ, Соня рассталась с естественным цветом кожи быстро. Минут через пятнадцать, снова превратилась

в бледнолицую и напялила на лицо цепочку. На грим мертвецов, времени ушло значительно больше. Спустя час, Жюбо окончил возиться с Манадой, превратив снова в молодую. Шрамы на щеках начали рубцеваться — признак не самый хороший, но для конспирации отлично. И все равно без краски не обошлось. Сам Жюбо тоже переделал внешность. Встал перед зеркалом и указывал Манаде, как и где натянуть кожу. Они переоделись в последние запасные комплекты одежды, и присели на кровати. Жюбо решил допросить Соню насчет того как найти Трохина, но удача сама постучалась в дверь.

Получившая отказ в качестве гримера, Соня пошла смотреть телевизор. И как раз когда Жюбо собирался позвать ее, в номере раздался возглас:

— А фамилия у того, кого вы ищете Трохин? Я правильно запомнила?

Жюбо и Манада тут же подхватились и бросились в другую комнату. Там по телевизору шел репортаж. Мужчина в вельветовом пиджаке стоял на фоне большой кучи мусора и рассказывал что-то репортеру, внизу экрана висела надпись: "Петр Трохин".

— Да это правда, мы открыли здесь питомник для бродячих собак, — говорил Петя.

— А как вам пришла в голову такая идея? — спросил репортер.

— Это просто. Видите ли, свалка это такое место, где собираются сотни бродячих собак. И вот однажды, какой-то несознательный гражданин выбросил сюда трупы пятидесяти быков. Воспользовался моим отсутствием и подкупил заместителя. Ну и на трупы налетели стаи всяческого зверья. Даже волки приходили, но самыми опасными были собаки. Тогда их набралось где-то триста штук, и они никого не подпускали к тушам! А ведь надо было их захоронить или переработать, чтобы не расползалась зараза. И я решил выманить собак поодиночке, а потом сажать в клетку. Можно было конечно их просто убить, но я слишком люблю животных. И тогда мне в голову пришла гениальная идея! А ведь они же — идеальные охранники! Зарплату не требуют, корми и все…

— А вы не думаете, что они могут навредить кому-нибудь? Не дай бог, произойдет такой же случай как в прошлом…

— Да тогда случилась трагедия, но не будем забывать — дети забрались на частную территорию, где ведутся химические эксперименты. То же самое и сейчас. Теперь все даже строже, моя лаборатория плотно работает с министерством обороны. Но если вернуться к собакам, они себя прекрасно зарекомендовали. Я потратил немало сил, чтобы выдрессировать их, теперь они не пустят никого на свою территорию. Ни один живой человек не проползет…

— Зато пройдут мертвые. — Жюбо показал оскал Пете из телевизора. Петя не испугался.

— Спасибо господин Трохин. А для телезрителей напомню, мы вели репортаж от бывшей главной городской свалки, а ныне научно исследовательской лаборатории Петра Трохина. Алексей Мартов, специально для Воронежского телевидения…

— Когда пойдем? — спросила Манада.

— Сначала наша новая подруга узнает, где находится эта свалка, — ответил Жюбо. — Ну а потом сразу и нагрянем. Только на этот раз будем действовать наверняка. Увидим, убиваем. Кто знает, может этот брат тоже силен как гризли…

Отступление Архивариуса:

Вся процедура установки связи, больше напоминала сдачу анализов в больнице. Света ожидала волшебных кругов, пентаграмм, леса в полночь, а вместо этого — простое переливание крови. Эстебан подключил ей две трубки к венам на внутренней стороне локтя, другие концы вставил туда же себе. Света спросила о совместимости группы крови, Эстебан ответил, его кровь подойдет любому. Он же колдун…

Кстати в это Света поверила. И дело даже не в том, что он ее так легко отделал — подумаешь

цыган-каратист. Но нет, он и брат доказали это иначе. Тем же вечером, когда Света уснула, Эстебан и Женя пообещали, доказательства будут утром, если она до сих пор не верит. И проснувшись, она уверилась окончательно. Во-первых, всю ночь ей снился Эстебан. Он ходил и что-то монотонно читал в темноте, а она послушно повторяла. Когда Света ошибалась в произнесении, Эстебан поправлял и читал фразу снова. Казалось, сон никогда не кончится, а когда это все-таки произошло, Света обнаружила, что все шрамы, раны и синяки рассосались. После двойной взбучки, прежде чем мышцы перестанут болеть, она должна была проваляться в постели неделю. Большой опыт сообщал — самое болезненное не драка, а следующие несколько дней. А тут она проснулась словно заново рожденной!

Конечно же, Света согласилась на установление связи между ней и цыганом. Насколько поняла, все будет так: она отдаст часть своей удачи, а вернее часть канала, по которому удача течет от неизвестного колдуна к ним. Одновременно, между ней и Эстебаном возникнет какая-то мистическая связь, и он сможет научить пользоваться удачей не интуитивно, а по собственному желанию. Чтобы ее окончательно убедить, Женя продемонстрировал несколько фокусов. Как то: вытянул триста раз подряд пикового туза из колоды, двадцать раз попал дротиком в центр мишени, с закрытыми глазами, и угадал, в какой руке у нее монетка, несчетное число раз. Почти захлебываясь, Женя рассказывал сестре насколько это здорово, когда тебе все время везет. Света соглашалась, все еще не способная представить насколько это здорово.

С обоих концов прозрачные трубки, зажимали прищепки. Цыган сказал, так надо. Они сидели напротив друг друга, Женя исполнял функцию "медбрата". Он воткнул последнюю иглу в вену Эстебана и немного отошел.

— Что мне делать? — спросила Света.

— Ничего особенного. Главное не противься, остальное я сделаю сам. Евгений?

— Открываю.

Женя снял две прищепки с первой трубки и тут же со второй. Гонимые сердцами, красные струйки медленно потекли навстречу. Свете казалось, кровь у Эстебана несколько темнее, чем ее. И вот они встретились. Сначала Света не поняла, что происходит и как происходит, но что-то происходило — это точно. Кровавые ручейки смешались, в тот же момент на тело навалилась усталость. Теплой волной, она пробежала от ступней до макушки, захотелось спать. Веки смежились, Света заметила — Эстебан шепчет что-то, прямо как во вчерашнем сне. Минутой позже она сообразила, ее губы тоже шевелятся, повторяя странное заклинание. Мягким обухом по затылку ударила тошнота, потом слабость и наконец, забвение. Но прежде чем потерять сознание, она увидела яркую картину. Высокий замок в форме статуи старца, и посох горящий ярко-желтым светом. В центре навершия стояла фигура, скрюченная от боли. А потом лишь тьма…

***

Тем же вечером Эстебан вывел ее на прогулку. Женя уехал на работу, оставив их наедине. Цыган взял две лошади, они выехали на бескрайние поля Приазовья. Где-то вдалеке плескалось море, солнце уходило за горизонт медленно, как будто хотело посмотреть, что же еще сделают маленькие смешные человечки? Цыган облачился в белый костюм и смотрелся потрясающе эффектно. Он вытащил трубку из уха, к тому же Света ехала от него справа, и видела обычную, не изуродованную половину лица. Высокий лоб, темный взгляд, он словно вышел из какой-то древней легенды. Старый колдун целитель, может быть деревенский знахарь, или ведун. Света призналась себе, после переливания Эстебан стал ей симпатичен.

— Давай сделаем перерыв, а то твой конь сейчас падет, — сказал цыган.

— Хорошо, — сказала Света, поглаживая взмыленную шею жеребца. Она весила многовато для верховой езды — сто двадцать кило, не шутка. Тот же цыган весом на треть меньше.

Света спешилась и повела коня, держа за узду. Эстебан шагал рядом, глаза бегали, ища что-то. Наконец, правый уголок губы поехал вверх — он нашел. Хотя нашел сущую безделицу. Простой голыш, размером с кулак. Он подошел, поднял и протянул камень Свете.