Служба Смерти
Шрифт:
— Почему были?
— Они погибли в автокатастрофе десять лет назад.
— Сочувствую.
— У меня ещё остался старший брат. Благодаря ему я здесь. Ну и бабушка с дедушкой…
— Ты напоминаешь мне мою маму.
— Потому что она тоже русская?
— Да. Вы, русские, более прямолинейны, прямодушны.
— «Вы, русские»… — повторила его слова я. — А ты больше кто: британец или русский?
— Британец, конечно. Я бывал в России всего пару раз. Но я хотел бы, чтобы моя девушка была похожа на
Я взглянула на часы:
— Алекс, ты извини, у меня через пять минут занятие… — я кокетливо улыбнулась и жестом показала, чтобы он поцеловал меня в щёку.
Он обнял меня, и его губы потянулись к моим. Я позволила ему короткий поцелуй, тем более что это было у всех на виду.
— До встречи, — мягко отстранилась я.
— Увидимся! — сверкнул Алекс европейской улыбкой.
В этот раз даже обошлось без едких шуточек со стороны Дилана. Он лениво наблюдал за тем, как в доме трудится рабочая бригада, и курил сигару.
«Как-то легко он меня отпустил, не находишь?» — спросила я у Дилана.
«Попробуй узнать, где он бывает после университета».
«Да. Сегодня вечером пойду в сад, в который Алекс водил меня. Раз он показал мне его, значит, частенько бывает там».
«Хочешь, встретимся?» — предложил Дилан.
«Мне хочется побыть в тишине. Нужно настроиться. Увидимся позже».
Оставшиеся две пары я честно пыталась вникнуть в материалы лекций, задавала вопросы, и кое-что даже показалось мне интересным.
Дилан молчал почти весь день, он был дома и скучал.
Вечером я, как и планировала, уединилась на скамье в саду, взяв с собой ультрабук, чтобы переписываться с Максимом. В сети меня уже ждало сообщение от него:
«Привет, Анюта, извини, что так долго не писал тебе, ездил на соревнования в Чехию. Теперь наконец-то дома, выжат, как лимон. Следующие соревнования через полгода, можно немного перевести дух. Решил снова устроиться к кузену: и работа, и практика заодно. Правда, отношения у нас с ним те ещё, ну, ты знаешь…
Кстати, Миша взял академку, так что наши ряды поредели. Он хакнул чью-то секретную базу данных и решил отсидеться годик в армейке. Вот так, а мы сидели за одной партой с седьмого класса. Всё меняется.
Дед после смерти бабушки сошёл с ума, зовёт меня именем отца. Это так противно, не представляешь… Я уже думал сменить отчество, взять мамино: Александрович. Только спасёт ли это? Как считаешь, стоит заморачиваться или нет?
Что это я о себе, да о себе… Как ты? Как тебя принял новый коллектив? Есть кто-нибудь русский?»
Я тут же принялась строчить ответ:
«Уехал на соревнования — и не сказал мне? Ты же знаешь, как я болею за тебя! Расскажи, пожалуйста, подробней? Где? Как? Каков результат? Р-р-р, ну ты и скрытник! Я очень и очень зла!
А вот отчество, я думаю, не стоит менять:
Что касается меня, то два первых дня — это сущий кошмар. Ты готов выслушать этот поток?
Итак… В общем, вчера состоялась вечеринка в честь начала учебного года, я решила пойти туда и, как это обычно бывает, закрутилась в танце. Опомнилась я, когда заметила, что на меня все смотрят и снимают на камеру. Я испугалась, выбежала из зала и села на ступеньки отдышаться. Вдруг кто-то провёл рукой по моей спине, я вскочила на ноги. Это оказался какой-то парень, вдвое крупнее меня. Он начал приставать, схватил, полез целоваться. Я закричала и стала звать на помощь.
На крыльце собралась толпа и — не поверишь! Они просто стояли и снимали происходящее на камеры!
В конце концов, нашлись двое ребят, которые спасли меня, один даже вызвался проводить. Выяснилось, он говорит по-русски (его мама была из России). Но оказалось, что он сын какого-то так известного профессора и пользуется обильным вниманием девушек.
Сегодня соседки объявили мне войну, обвинили в воровстве и т. д. В общем, детский сад, а не университет. Так что я не знаю, сколько продержусь в этом чужом и неприветливом месте. Мне так одиноко здесь, хочу обратно, в родные края…
Максим, а если бы я приехала, мы могли бы встретиться?» — над последним вопросом я сидела едва ли не час, потом, когда отправила сообщение, успела пожалеть об этом. Максим мог неправильно понять мои намерения.
«Это было лишним. Диана, пожалуйста, держи себя в руках», — сказал Дилан.
Я отправила второе сообщение вдогонку первому:
«Прости, это был глупый вопрос. Мне просто хочется сохранить то общение, которое у нас с тобой есть».
На улице стемнело. Я выключила компьютер и позволила истерике вырваться наружу. Теперь, когда я мысленно допустила возможность личной встречи с Максимом, это желание превратилось в навязчивую идею. Как же безумно мне хотелось увидеть сына…
«Ты превращаешься в плаксу, моя госпожа», — грустно сыронизировал Дилан.
«А ты, я вижу, доволен тем, что превратился в чудовище…»
«Всё относительно. Мне нравится наша жизнь. Быть чудовищем не так уж и плохо и, согласись, куда интересней».
«Мне больно оттого, что ты всю жизнь относился к Максиму, как к неродному сыну. Я не могу этого понять, и простить тебе этого я тоже не могу. Он ни разу не слышал от тебя, что ты его любишь, и вот что из этого вышло… Максим — вылитый ты, а тебе плевать».
«Это не так, Диана, и ты это знаешь. Да, я был отвратительным отцом, но Максим вырос, и уже поздно пытаться что-то исправить».