Служба Смерти
Шрифт:
— Ты мне надоел, — лениво изобразил он жест рукой. — Иди, смотри.
«А вы, господин Джон Амаро, вернитесь к гостям», — скомандовала я, имитируя голос диктора в аэропорту.
«Не лучше ли мне оставаться рядом на всякий случай?»
«Это будет слишком подозрительно. Я позову, когда понадобишься».
Алекс сначала осторожно, как маленький воришка, заглянул в комнату и только затем вошёл и сел на корточки возле кровати.
— Мери! Мери! — бестолково повторял он. — О боже, как снять наручники? Мери, ты знаешь, куда
Я открыла глаза, несколько секунд смотрела не Алекса, потом плюнула ему в лицо. Он тут же вытер слюну рукавом и недоумённо уставился на меня.
— Это за то, что ты продал меня ему! Убирайся вон! — я кое-как дотянулась одной рукой до другой, сняла кольцо и бросила его в Алекса.
Кольцо отскочило от плеча не успевшего среагировать парня и кругами покатилось по полу.
— Он не оставил мне выбора… я… я не хотел…
Меня пробрал истерический смех:
— О да! Ты не хотел, чтобы я просила у тебя денег. И я расплатилась за помятый капот своей девственностью! Зато теперь двадцать пять тысяч долга больше не обременяют меня! Да будь ты проклят! И твой папочка! И эта грёбаная вакцина! — я специально дергала руками, чтобы браслеты наручников сильнее резали кожу и чтобы Алекс это заметил. — Хочешь, чтобы такие ублюдки, как ваш инвестор, жили вечно? Да чтоб оно всё сгорело! Чтобы вы все сдохли!
Алекс зарыдал в голос, сидя на коленях возле кровати и чувствуя собственное бессилие: он не мог ни забрать меня, ни как-то реабилитировать себя в моих глазах.
— Пошёл прочь отсюда! — потребовала я, но он впал в ступор и остался сидеть.
— Хочешь, я вызову полицию? — дрожащим голосом предложил он, надеясь хоть как-то смягчить мой гнев.
— Просто уйди.
— Но…
— Пусть он лучше затрахает меня до смерти, чем я снова вернусь к тебе!
Он снова взвыл и ударился в истерику.
«Выручай. Он мне надоел. Вызови такси и отправь его домой», — сказала я Дилану.
— Мери, прости-и-и… о боже… что мне сделать? Ну что? Что угодно, только скажи? Хочешь, мы уедем? Навсегда? А? Мы всё забудем…
— Ты, правда, готов на всё?
— Да! Да! — воскликнул он.
У меня в голове промелькнула некая отвлечённая мысль: «Я отдам ради тебя всё что угодно», — сказал тот, кому нечем жертвовать. Я вовсе не была уверена, что Алекс решится ради меня на сколько-нибудь серьёзный шаг, но всё-таки предложила:
— Тогда уничтожь лабораторию со всеми образцами и всю документацию.
— Но это невозможно… это отца…
— Я не сомневалась, что ты ничего не можешь! Слизняк!
В комнате появился Дилан и громко объявил на своём американском английском:
— Свидание окончено. Тебя ожидает такси.
Алекс подобрал с пола кольцо (любовь любовью, а семейными реликвиями не разбрасываются), поднялся на ноги и вышел с мученической гримасой на лице.
«Я малость разочарована. В моей голове события рисовались более яркими», —
«Чего тебе сейчас хочется?»
«Принять душ, а затем заняться любовью».
«Прослежу, чтобы Алекс уехал, и поднимусь к тебе».
Дилан усадил неудачливого жениха в машину, сунул таксисту денег и сказал, чтобы тот доставил юношу чётко по адресу.
«Одним мудаком меньше», — обрадовалась я.
Когда Дилан, наконец, отстегнул наручники, я первым делом убежала принимать душ.
«Диана, тебе что-нибудь принести?» — спросил он.
«Да, стакан апельсинового сока, пожалуйста, и воды».
«А из еды?»
«Чего-нибудь с красной икрой, если есть».
Когда я вышла из ванной комнаты, сок, вода и тартинки с красной икрой уже ждали меня на столе. Мне стало приятно от такой заботы, особенно на контрасте после примитивных отношений с Алексом.
«Спасибо, любимый!» — поблагодарила я Дилана.
«Я прослежу, чтобы ты всё это съела», — ответил он.
Дилан сообщил Альберту Линнеману, что отправил его сына домой приходить в себя после мучительного расставания с Мери, и предупредил, что Алекс упрямо не желает верить правде и всё ещё на что-то надеется. Старика обеспокоили эти слова, он попросил у всех прощения за столь ранний уход и спешно уехал домой.
Однако не так-то просто оказалось деликатно выпроводить гостей из дома к полуночи. Основная масса уехала следом за профессором, но около десятка неугомонных разгорячённых учёных мужей собрались в кучу и оживлённо обсуждали влияние каких-то изотопов на нашу жизнь и возможность использования данных исследований в практических целях.
Дилан сразу признался, что далёк от науки и связан с ней только посредством инвестиций в перспективные проекты. Дискутирующим не требовалось участия в беседе хозяина дома, этикет требовал лишь его присутствия в зоне видимости.
Я утолила жажду и голод и легла в постель. У меня появилось ощущение, что я что-то где-то забыла. Оказалось, что я не помню, где оставила свой клатч с телефоном и документами. Проклятая рассеянность!
«Дилан, я не помню, где мой клатч».
«Может быть, ты оставила его на скамейке за домом?»
«Не знаю. Надо бы написать Максиму, узнать, всё ли у него в порядке».
«Напиши с моего планшета, он как раз в комнате, в верхнем ящике».
«Ладно. И не затягивай с гостями».
Когда я вошла в социальную сеть, там меня уже ждали сообщения от Максима. Он снова беспокоился, что от меня с самого утра нет вестей. Он очень щепетильно относился к нашей договорённости держать друг друга в курсе событий, прямо как Дилан двадцать с лишним лет назад. Я ответила на письма:
«Привет, по какому поводу беспокойство?»
«Как всё прошло?» — тут же пришёл ответный вопрос.
«Нормально, но прошло ещё далеко не всё и, возможно, мне потребуется твоя помощь».
«Я весь внимание».