Служба Спасения Геймеров 3
Шрифт:
– Это я их разрабатывал. Ты что, забыл, что я биолог?
– Да я и не знал никогда, мне было не интересно.
Как-то не задумывался, кем были мои знакомые до объявления дня D. И о том, что происходило вообще в этой Пуще.
– Ну, вот теперь знаешь, – Иган рвано выдохнул. – Официально это был аграрный комплекс для исследования местной флоры; ни вирусов, ни патогенов не предполагалось, поэтому и внешняя защита здесь была чисто символическая. Но мы тут много чего разработали, на третьем и четвертом уровнях. Стивен, сука, не стеснялся… это начальник комплекса. То, что под нами, не должно бы, по-хорошему, попасть наружу. Но тут, боюсь, уже поздно.
– В смысле?!
Не хватало нам кровавого мудака за спиной, теперь проблемы подступали
– Стивен эвакуировался первым, через три часа после сообщения о дне D, забыв отдать приказ о консервации исследований, нам, знаешь, тоже было не до того. Да и внутренние протоколы безопасности были на высоте, плюс два дублирующих контура электроснабжения. Один отрубили из столицы после введения военного положения, а Тарентскую отключил ублюдочный Кэнон для экономии городских ресурсов. Какое-то время все держалось на маленькой резервной электроподстанции, которая, если ты не заметил, – Иган усмехнулся, и выглядело это ужасающе, – сейчас горит во дворе.
– Какой идиот ее там разместил? – проворчал я, хотя смысла в этом вопросе уже не было. Кто бы ни разместил, нас это знание уже не спасет.
– Тот, который считал, что генераторное помещение не нужно месту, находящемуся на двух дублирующих контурах электроснабжения, – Иган снова усмехнулся, и я отвернулся, чтобы не видеть его лица. – Так что держится тут все, пока не сядут аккумуляторные батареи, а после – я бы не совался сюда и в округу ни за какие коврижки… тут будет дикий сад. Времени у нас – часа три-четыре. Я очень надеюсь, что большая часть того, что тут живет, просто сдохнет от внешних условий. Но не факт, жизнь вообще умеет приспосабливаться.
– Погоди, а где тут большая красная кнопка самоуничтожения?
По ответному взгляду оставшегося глаза было ясно, что этой мелочью тоже никто не озаботился. А еще я заметил, что взгляд моего последнего товарища плывет – а значит, времени у нас куда меньше трех часов. Очень скоро Иган превратится в обузу, а не помощника.
– Ладно, тогда каков план?
– Варианта два, – голос Игана сел, но пока звучал ясно. – Первый я тебе озвучил, чаны с фагоцитами. Для впрыскивания на субстрат используются такие здоровенные распылители. Я предлагаю эту дрянь закачать в два распылителя и попробовать обдать броню ими. По идее – бактерии прожрут моментально почти все кабели, сочленения и прочие неметаллические элементы. Превратив его в стальную статую, с нерабочими сервоприводами и неподвижную. Но черт его знает, культура реально экспериментальная. И не всегда работает так, как надо.
– Второй вариант? – уточнил я. Слишком ненадежным выглядел первым. Пусть в нашем случае о надежности речи в принципе не шло, но если второй вариант окажется лучше, лучше сразу перейти к нему.
Иган тяжело вздохнул и прикрыл целый глаз.
– Второй – намного хуже, но гарантированный. В лаборатории н-305 есть крайне любопытная разработка. Растение-паразит, способное размножаться на любой органике, весьма стойкое к любым внешним условиям. Цель разработки – утилизатор для перспективного космического корабля Кентавр, думаю, уж о нем слышал каждый. Первый прорыв к соседней звезде, все дела. Нужен был утилизатор отходов жизнедеятельности на время перелета, предлагали разные варианты. У нас велись опыты по выведению универсального поглотителя. Первый результат неудачный, продолжить опыты мы не успели… Это не только копрофаги, но и вообще фаги чего угодно, еще и бешено плодящиеся. Но военные заинтересовались результатом, так что он был сохранен в заморозке. Так вот. Если ты сумеешь донести даже одну клетку до этого чувака – он труп. Гарантированно. Только через некоторое время. Лаборант, подцепивший случайно одну частицу этой дряни – умер очень плохо, через шесть часов. Его выжгли огнеметами, а место выжигания заварили и изолировали от остального комплекса. Так что допустить, чтобы после контакта с дрянью кто-то отсюда вышел – нельзя, понимаешь? Тот, кто возьмет ампулу и откроет –
– Гарантированный, – проворчал я. В тот момент отчаяние было еще не таким сильным, чтобы умирать вместе с подонком, терроризировавшим город. – Тогда давай попробуем все-таки прикончить его с помощью фагоцитов. Ладно, план есть…
Закончить фразу мне не позволил протяжный даже не крик, а вой человека, испытывающего смертельные муки. А потом его сменил странный «чвяк», и сверху прилетел, разбивая голову, труп парня с развороченным тазом, только теперь совсем без ног – похоже, его просто разорвали пополам и швырнули вниз верхнюю часть. Причем делали это медленно, чтобы он заорал от боли.
И это не было проявлением изощренного садизма, чистая прагматика – узнать этого ублюдка мы все успели. Кэнон вообще, казалось, не испытывал особых эмоций, и просто так тратить время на раненых бы не стал. Попытка запугать? Значит, чего-то опасается. Возможно, взрыв или пулемет все же повредили силовую броню, и он уязвим. И хочет, чтобы мы бежали, не помыслив даже о сопротивлении. А дальше он нас выследит и прикончит, не приближаясь. Но хрен ему во все рыло! Мы прикончим поганого ублюдка, а потом выйдем отсюда, приведем из города бульдозеры и бетономешалку, зальем к чертовой матери вход и завалим его обломками бетона, чтобы ничто не смогло выйти из лаборатории. И будем эвакуироваться: наверняка в соседней, Галерской, области, где находятся производственные комплексы и военные базы, сумели справиться с этой напастью. А раз так, они точно согласятся принять беженцев с детьми.
Под эти более-менее бодрые мысли мы и добрались до третьего уровня. Двери в него стояли запертыми, но на мою удачу со мной был Иган, который мог отсканировать сетчатку оставшегося глаза и получить доступ, что он и проделал быстро. Шаги Кэнона уже громыхали по лестнице; в какой-то момент звук неуловимо изменился, и я инстинктивно шагнул влево. Снаряд пролетел в нескольких сантиметрах правее меня и сделал вмятину в открывающейся двери. Мы с Иганом протиснулись в небольшую щель, которая успела разойтись, нещадно обрывая пуговицы на одежде. Следующий выстрел выдал нервозность противника: явно был сделан поспешно и наугад, не попал на добрые полметра в меня, бесполезно долбанув выше наших голов в створку. А дальше Иган нажал на кнопку закрытия, и устремился вглубь помещения, крикнув мне следовать за ним.
Коридор был прямым, и на бегу я обернулся, чтобы оценить перспективы. Они не утешали: Кэнон успел всунуть обе ладони между сужающимися створками. На мгновение мелькнула надежда, что ему отрежет пальцы как в голофильме, но, увы, в реальности в мирной лаборатории при попадании в двери постороннего предмета они начинают расходиться обратно. Учитывая экзоскелет Кэнона, стоило рассчитывать, что откроются они куда быстрее, чем было задумано инженерами. У нас оставалось секунд десять, может, пятнадцать. Иган уже сканировал глазное яблоко у двери одного из помещений, одновременно набирая какой-то цифровой код на двери.
– Шам, у тебя очень мало времени, – попутно проговорил он, и створки медленно поползли в стороны. – Вот те две чаши – это автоклавы с водорослями. В углу распылители. Я побежал во вторую лабораторию, если ты не сумеешь – я добью его. И заблокирую изнутри этот этаж, надеюсь, этого хватит, чтобы удержать внутри все, что тут есть.
На споры времени нет, так что я заскочил внутрь и кинулся к колбам с отвинченными верхушками. Двери с едва слышным скрежетом задвинулись, но я не обратил внимания: где-то снаружи, со стороны лестницы, уже слышны гулкие шаги. Заниматься аккуратным переливанием нет возможности, так что я без раздумий снес выстрелами крышку одного из чанов, расплёскивая во все стороны содержимое, и зачерпнул через верх зеленую массу одним из распылителей. Рукава куртки и ремень винтовки, на которые попала масса из чана, мгновенно покрылись темными пятнами, расплывающимися в стороны, а следом за границами пятна начала расползаться и ткань, обвисая неопрятными лохмотьями.