Служебный роман для богини любви
Шрифт:
Собравшись с силами, я потерла край пятна.
Первые три попытки не увенчались успехом. Я терла с вдохновением, упорно, но все так же безуспешно.
— Надеюсь, — прорычала я, — в том, другом мире, ты сейчас проводишь время с комфортом, драя квартиру и отчищая плиту от застарелого жира! И только этим и зарабатываешь!
Не знаю, услышала ли вторая Эдита мое проклятье и смогла ли удержаться на моей менеджерской работе, но легче не стало. Пятно, продолжая вести себя самым неприятнейшим образом — то есть, висеть на стене и упорно раздражать меня и мозолить мне глаза, —
— Да чтоб тебя! — возмутилась я. — Отчищайся уже наконец! — и с силой провела тряпкой аккурат по центру огроменного пятна.
В этот момент произошло три вещи. Во-первых, засветилась сода. Во-вторых, засветилась тряпка, а вместе с нею и мои не защищенные перчатками руки. А в-третьих, засветился центр пятна — и там, где я только что провела тряпкой, появилась чистая полоса.
Не веря своему счастью, я с удвоенным усердием потерла пятно. Фартук-тряпка решил, очевидно, что борьба с грязью — дело очень важное и благородное, потому засветился ещё раз, ещё ярче. Мои усилия больше не были зря. С каждым движением пятно от кетчупа становилось все меньше и меньше, и уже через несколько секунд его не осталось и вовсе.
Ни следа!
Я была невероятно собой довольна. Смотреть на чистую, буквально сверкавшую стену было так приятно, что я аж отступила на пару шагов, дабы полюбоваться собственной работой.
Зря я это сделала…
Нет, кетчупное пятно не проявилось, да и стена оставалась такой же чистой — но только в том месте, где я её потерла. Теперь же, когда вместо огромного красного овала была белая поверхность, я осознала, что вот этот странный желтоватый оттенок, который ещё с самого начала вызывал у меня определенные вопросы, это не естественный цвет стен, а приобретенный.
Приобретенный путем их длительного заляпывания и загрязнения жиром и прочими субстанциями.
— Черт! — выругалась я.
Мыть все это тряпкой — невозможно. Я прекрасно понимала, что до самого верха не дотянусь даже. Да и потолок, кажется, не радовал своей чистотой, а местами был неслабо так закопчен. И если раньше мне резало глаз только одно определенное пятно, то сейчас с этой нелегкой задаче справлялось буквально все, что только находилось в комнате.
— Черт, черт, черт!..
Себастьян на мой зов не пришел — либо не желал идентифицироваться с чертом, либо просто слишком был увлечен вытаскиванием всяких коробок с сувенирами и подношениями из коридоров. Я понимала, что не имею права отвлекать его от такого важного дела, но…
Вода, перемешанная с магической содой, светилась и стремилась расщеплять грязь. Я не знала, удастся ли мне зарядить магической энергией новую порцию, потому просто вылить её на стену не могла — слишком большая роскошь. Сюда бы швабру…
Швабра!
А ведь бог смерти говорил о какой-то кладовой!
Я стремительным шагом покинула кухню и выглянула в коридор. Судя по грохоту, доносившемуся с улицы, и по возмущенным крикам Себастьяна, какой-то из сувениров проявлял излишнюю живость и явно не хотел самоустраняться.
— Помощь нужна? — окликнула я.
— Нет-нет! — бодро отозвался Себастьян. — Все замечательно!
— Р-р-р-р! — подтвердило нечто.
Я не то чтобы особо поверила этому странному рычащему существу, просто решила, что Себастьян — взрослый, самостоятельный мужчина, потому не стал бы нарочно подвергать себя излишней опасности. Наверняка он понимает, что может разобраться сам с тем неведомым чудовищем, с которым нынче ведет весьма… шумную борьбу.
Мне же удалось обнаружить ту самую дверь, которую бог смерти идентифицировал как путь в кладовую. Дверь выглядела достаточно прилично. На попытку ткнуть в неё пальцем не развалилась, а когда я подергала дверную ручку, то обнаружила, что тут и не закрыто вовсе.
Странно, почему Себастьян прежде сюда не заходил?
Я покосилась на замочную скважину и обнаружила, что она светится изнутри. Может быть, это какая-то особенная магия хозяйки дома, богини любви? Потому передо мной и открываются все двери?
Звучало более-менее правдоподобно, и я, позволив себе поверить в такую версию и не допускать мыслей о её невероятности, заглянула внутрь.
Темно было — хоть глаз выколи! Но ничего выкалывать я себе не собиралась, потом ещё пригодятся, а никакого выключателя не нашла. Воспользоваться магией было б неплохо, но… Знать бы как!
Я вытянула руку, попыталась представить на ней сияющий пульсар. Результата было ноль. Складывалось такое впечатление, что мой дар, каким бы он ни был, уверенно спал где-то в глубине тела. В эту самую секунду он явно видел десятый сон и ничего не хотел освещать.
Но удалось же мне активировать ту соду в воде и оттереть пятно! Значит, и сейчас получится! Надо только прокрутить в голове ситуацию, вспомнить, что я такого необычного делала…
Оказалось, что ровным счетом ничего. Я несколько раз совершила попытку вспомнить, как же действовала, но выковырять из глубин памяти эту информацию не удалось. Только и знала, что разозлилась — но я и сейчас достаточно злая для того, чтобы как минимум разнести половину этого дома. Потому что увиденное свидетельствовало лишь об одном: его снести и построить новый будет дешевле и быстрее, чем пытаться оттереть и починить!
Нет, не подействовало.
Как было темно, так и осталось, ещё и дверь явно пытается совершить тайную операцию по заталкиванию меня внутрь и запиранию на замок.
— Да что ж такое! — возмутилась я. — Засветишься ты или нет?!
И в тот же момент под потолком вспыхнуло что-то напоминающее на лампочку, а мой вопрос из «как работает моя магия» превратился в «что здесь на голосовом управлении — дом или колдовской дар?»
Увы, светлее стало только в кладовке, а не у меня на душе. Из каждого угла торчали какие-то банки, и я б предположила, что кто-то из богинь любви увлекался консервациями, если б из этих самых банок не смотрели на меня мертвые, заспиртованные глаза. Глаза, впрочем, сопровождались также телами — несколько жаб, летучих мышей и крыс. При более детальном рассматривании я обнаружила, что были тут и какие-то кислые огурцы да помидоры, но, судя по всему, на них уже тоже взросла новая форма жизни.