Служитель тьмы
Шрифт:
— Как мне его им отдать?
— Просто скажи, чего желаешь. Думаю, они должны понять.
Во время всего разговора Джеймс смотрел на Каспия. Взгляд плененного продолжал молить о пощаде. Кормику стало жаль убивать разбойника, ведь тот в принципе относился к нему не плохо, не раз спасая от Захара. Если бы не Каспий, вероятно, парня давно не было бы в живых.
Джеймс подошел к разбойнику, ободряюще похлопал того. Увидев обнадеживающую улыбку, Каспий понял, убивать его не собираются, поэтому тоже облегченно улыбнулся в ответ. Он хотел встать, отблагодарить парня, спасшего ему жизнь,
— Сейчас мы это исправим, — ободряюще сказал Кормик.
Отойдя на несколько шагов, он коротко бросил воину:
— Убить.
За секунду до смерти к Каспию пришло понимание того, что с ним сейчас случится. Лицо разбойника исказила маска злости, он хотел что-то выкрикнуть парню, но быстрый взмах алебарды снес ему голову, не дав ничего произнести.
— Вот это мне нравится! Вот это по-нашему! Печать тьмы не ошиблась с выбором носителя.
Тень сидела на саркофаге, искренне веселясь происходящему вокруг, хлопала в ладоши.
Джеймс понимал, возможно, он поступил не совсем правильно по отношению к пленному, который был к нему снисходительнее. Только вот помимо плюсов Кормик помнил минусы разбойника. Один из них заключался в том, что Каспий не отпустил парня из плена, хотя возможности были. К тому же разбойники готовы были его убить после нахождения предполагаемых сокровищ.
Джеймс был истощен, он кое-как держался на ногах. Сказывалась голодовка, которую ему устроили его пленители. Отчасти еще поэтому парень не стал оставлять в живых возможного врага. Не стоило забывать, кем был Каспий при жизни: грабитель, убийца, насильник. Кормик знал, угрызения совести его мучить не будут.
— Правильно мыслишь, паренек, — все еще веселясь, начал двойник. — Хочешь есть? Это легко поправимо. Подойди к только что убитому, затем сожми его голову левой рукой.
— Как мне это поможет избавиться от голода? — вспылил Кормик, его начинал раздражать этот неизвестно чему радующийся субъект.
— Ты не думай, это вредно, — хихикнул Проводник. — Я плохого не посоветую.
«Хуже все рано не будет», — подумал Джеймс, решив последовать совету тени.
Подойдя к Каспию, Кормик протянул левую руку к голове разбойника. Только сейчас парень заметил, ее он опускал в отверстие на крышке саркофага, именно на ней теперь красовалась черная перчатка в виде застывших паучков.
— Не думай, просто действуй, — напомнил о себе двойник.
Парень, вспомнив о первоначальной задаче, опустил руку на голову разбойника, сжав ее для верности. Неожиданно Джеймс почувствовал прилив сил, голова перестала кружиться, вернулась ясность мыслей. А самое главное, исчезло невыносимое чувство голода. Тем временем тело под рукой Кормика становилось все старее и старее, пока совсем не превратилось в иссохшую мумию.
— Что это было?
Парень с восхищением посмотрел на двойника. Он ощущал необыкновенную легкость во всем теле. Юноша сразу заметил, исчезла постоянная ноющая боль. Не веря во все происходящее, Джеймс аккуратно потрогал свои избитые бока. Боли не было. Хотя еще этой ночью он не мог уснуть от ноющих ссадин и ушибов.
— Ты выпил из него остатки жизненных сил, которые пошли на восстановление твоего организма, тела в частности.
— Так,
— Тут все просто. Теперь ты стал служителем тьмы. Я, Проводник, осуществляю связь между этим миром и миром тьмы. Помогаю тебе, так как на руке у тебя надет предмет, содержащий силу, напрямую взаимодействующую с нашим миром.
— Ты про эту перчатку?
— Да. Перча тьмы, или как ее еще называют, Темный Паук.
— А если я от нее откажусь? — Джеймс попытался стянуть перчатку, но не тут-то было. Она сидела на руке как влитая, словно стала частью его тела. Все попытки сорвать ее приносили лишь жгучую боль.
— Не пытайся, паук уже слился с тобой, теперь его можно будет снять лишь после твоей смерти.
Кормик его уже не слушал, он не оставлял попыток снять перчатку. В итоге, промучившись с этим занятием некоторое время, он был вынужден признать тщетность своих усилий. Вздохнув, парень, подойдя к теневому двойнику, присел на саркофаг рядом с ним. Джеймс осмотрел усыпальницу. Помолчав еще с минуту, он возобновил разговор с тихо ожидавшим его Проводником.
— Если я ее не сниму, что произойдет?
— Ровным счетом ничего. Паук питается твоей энергией, но его ежедневные потребности настолько малы, что ты этого даже не сможешь ощутить.
— Почему ты говоришь Паук? — Джеймс поднял руку на уровень глаз. — Здесь множество маленьких паучков.
— Заблуждаешься. Они все часть единого целого. Просто в такой форме ему было легче с тобой слиться.
— Я правильно все понимаю? Эта перчатка или, как ты ее называешь, Паук, мне в принципе все равно, питается моей энергией. При этом мне это никак не вредит? Плюс она дает возможность управлять теми громилами, — Кормик еще раз оглядел воинов, только теперь он смотрел на них как на своих слуг, просчитывая в уме применение их возможностям. — Ко всему прочему, она позволяет излечивать себя, забирая жизнь других?
— Верно, но не совсем.
— Получается, я могу приказать воинам охранять меня, тогда они станут убивать любого, кого сочтут врагом? Можно будет не опасаться разбойников. В любую охрану меня теперь с руками оторвут, — Джеймс уже начал строить планы на будущее.
— Не совсем так, — двойник встал, сложив руки за спину. Он с ученым видом начал расхаживать перед Кормиком. — Статуям ты, действительно, можешь приказывать, они будут беспрекословно выполнять все твои команды, но только в пределах этого помещения.
— Это еще почему? Если за него выйти, они перестанут меня слушаться? — сказать, что парень был раздосадован этой новостью, значит не сказать ничего.
— Дела обстоят несколько иначе. За пределами усыпальницы они умрут, — здесь Проводник сделал трагическую паузу. Остановился, с сожалением посмотрев на замерших в ожидании воинов, покачав головой, продолжил. — Их жизненную силу питает магический огонь с факелов на стенах.
«Можно, в принципе, взять с собой эти факелы. Только вот долго их не потаскаешь, все равно рано или поздно потухнут. Лишние мучения», — Кормик до последнего не оставлял надежду хоть как-то использовать оживших статуй.