Служу Советскому Союзу 2

Высоцкий Василий

Корнев кивнул и улыбнулся, потом спросил:

— А какой это по счету был документ в этот день?

— Двадцать шестой. В общей сложности я изучил в тот день семьдесят восемь документов.

— А ты ощущаешь, что разговариваешь сейчас со мной на немецком? На том самом языке, на котором и был составлен доклад?

Я почесал макушку. Невольно брошенный на настенные часы взгляд убедил меня, что куда-то пропало полтора часа. Их просто вычеркнули из жизни...

— Как я могу разговаривать по-немецки, если я даже в школе учил английский? — спросил я.

—

Теперь ты имеешь небольшое представление о том, чем мы занимались в "Лаборатории Икс", — со смешком ответил Корнев.

В это время на улице раздался выстрел. На слух мне послышалось, что стреляли из винтовки Мосина, вот только звук был куда как громче.

Обрез?

— Выходи, сученыш! — послышался пьяный голос Гудрона. — Выходи, ..ля! Базар есть!

Лорд громко загавкал за воротами. Похоже, что псу не по нраву пришлась стрельба.

— О, ты уже друзьями успел обзавестись? — ухмыльнулся Корнев. — Ну что же, пойдем. Раз люди ждут, то не надо их заставлять нервничать...

Глава 11

Возле калитки Пантелеймон Борисович остановился и приложил палец к губам, после чего вполголоса произнес:

— Их четверо. У одного обрез, у другого дрын в руках. У остальных двух могут быть ножи… Мда, и с этим они против нас решили выйти? Говорить буду я, а как позову, так можешь подыграть. Но не раньше, чем я позову. Всё понял?

В ответ я кивнул.

Понятно.

— Тогда изобрази дурачка. Да не смотри ты так, для дела нужно, — быстро прошептал Корнев.

Я пожал плечами, потом подергал головой, чуть высунул язык и скосил глаза к переносице.

— Пойдет. Вид придурковатый, как обычно, но пойдет. Как только позову, так выйди на улицу. Будешь играть так, чтобы сам себе поверил. Подберись к ним на расстояние удара и жди команды. На счет «три» начинай действовать.

После этого Корнев повернулся к калитке и отозвался:

— Иду! Кто тама?

— Где этот мелкий сучонок? Борисыч! Говорят, что у тебя остановился мелкий ..здюк! — послышался голос с улицы. — Отдай его нам, Борисыч. Мы поучим его мальца…

Пантелеймон Борисович подмигнул мне, после чего открыл калитку и прошел на улицу. Даже поднял руки, чтобы показать отсутствие оружия.

— Гришка, ты, что ли? Ты чего это с ружьем-то? Никак на охоту собрался? — неторопливо, с расстановкой спросил Корнев.

— На охоту, да, зайцев пострелять. Где твой постоялец-то? — послышался голос Гудрона.

— А ты никак его стрелять собрался? Так он же у меня слабый разумом, ты на дурачка охоту решил открыть? — участливо спросил Корнев.

— На какого дурачка? — теперь в голосе Гудрона послышались непонимающие нотки.

Я же понял, что Корнев завладевает их вниманием, усыпляет бдительность и переводит разговор в расслабляющую плоскость. Похоже, что сейчас как раз начался сеанс группового гипноза. Недаром в голосе звучат урчащие отголоски.

Лорд тихо стоял за калиткой, готовый в любой момент сорваться с места и атаковать

пришельцев. Я был похож на пса. Чувствовал, как внутри словно натянули все жилы, и они готовы взорваться, чтобы придать телу ускорения.

— Так постоялец-то мой… Он же на голову с детства ушибленный. Привезли его на время, чтобы нашим целебным воздухом подышал, сил набрался. Вот, лечу его понемногу. А тебе он зачем понадобился-то? Или где дорогу перешёл? Так это он не со зла. Много ли мальчонке надо? Здоровьем его природа не обидела, а вот умишком обделила. Обидел он тебя, что ли?

Голос Корнева походил на морские волны. Эти волны играли вниманием слушателей, как отколовшейся от корабля щепкой.

Он точно убаюкивал их!

— Гудрон, так тебя придурок огорчил? — послышался чужой голос.

Этого мужчину я не слышал среди троицы. Похоже, взяли для усиления.

— Да чего ты мне по ушам ездишь, Борисыч? Нормальный он, — огрызнулся Гудрон. — Позови его сюда!

— Ну, как знаешь, — хмыкнул Корнев и позвал. — Боря! Боря, выйди погулять!

Пришла моя очередь выступать на сцене. Я снова чуть скосил глаза и начал подергивать головой, изображая болезнь Паркинсона.

Поклонов делать не стал, просто вышел наружу.

Четверо мужчин различной степени небритости. На лицах троих отметины от недавнего посещения магазина. Одежда на мужчинах подбиралась как на заказ, чтобы меньше пачкалась. Таким сделать пару вылазок и неделю можно не выходить на «работу». Правда, работа у них опасная, многие не доживают до пенсионного возраста.

Обрез полускрыт полой фуфайки. Зато виден дрын в руках третьего. Вот же шаолиньский монах — никак не успокоится. Сиплый держал руки в карманах. Вряд ли там у него были конфеты.

— Придуряется? — спросил сиплый.

— Может быть. Недавно он таким не был, — хмыкнул Гудрон.

— Или мы ночью не разглядели? — добавил третий.

— Ребята, так вы с ним уже сталкивались? Может он обидел вас каким словом? — спросил Корнев, как будто не замечая синяков на лицах троицы. — Так может я заплачу вам немного, и вы не будете на слабоумного обижаться? Грешно же…

Он достал из кармана потертый кошелек. Коричневый прямоугольник в его руках раскрылся, и на свет показались корешки денежных билетов. Мужчины явно не ожидали такой прямоты и удивленно переглянулись.

Их внимание было поймано и сосредоточено на возможности легкого обогащения. Месть отошла на второй план?

Корнев кинул на меня взгляд и кивнул. Значит, его работа требовала поддержки. Ну, раз я дурачок, тогда…

Тогда я подошел сзади и проныл:

— Деда, а как жеж мне на пинджак?

Постарался сделать голос наиболее похожим на голос умственно отсталого. Мужики с большой дороги напряглись, когда увидели мою фигуру за спиной Корнева, но, услышав голос, немного расслабились. Это было видно по опущенным плечам и тому, что взгляды раз за разом возвращались к кошельку. Меня уже перестали воспринимать как угрозу. Я для полноты создания образа пустил тоненькую струйку слюны.