Слышишь пение?
Шрифт:
— Не удивлюсь, если она того и добивается, — рассмеялась Мэгги.
— Показала бы она мне как следует, я, глядишь, и сама набрала бы петли. А может, и не смогла бы. Но она такая быстрая и стоит ужасно далеко.
— Попроси маму, пусть она тебя поучит, — предложила Паула.
— Мама вяжет совсем иначе, чем мисс Маршалл, и она-то в жизни не переменится, — махнула рукой Анна.
Когда подружки уже подходили к классу мисс Сурклиф, у девочки вдруг вырвалось:
— Нельзя же так говорить: "Слепые люди все прекрасно вяжут". Это все равно… все равно, что сказать: "Все негры прекрасно поют" или "Все немцы — фашисты".
—
Анна набросилась на нее:
— И вовсе нет! Как ты смеешь! Множество немцев в Германии — сотни — ненавидят фашистов!
— Остынь, Анна, — Мэгги схватила подругу за руку — только она знала о письме тете Тани. — Сюзи просто не понимает, о чем говорит. Английский уже начинается. Если собираетесь драться, придется отложить!
В первый раз с начала занятий Анне трудно было сосредоточиться на словах мисс Сурклиф. Только к середине урока девочка немножко успокоилась. Конечно, утром ей пришлось нелегко, но с чего так заводиться — ясно же, Сюзи понятия не имеет ни о Германии, ни обо всем остальном.
Сколько же людей знают не больше, чем Сюзи? От этого я, наверно, и злюсь. Как им всем объяснишь?
Она взглянула на Сюзи. Та тоже подняла голову. Ей и впрямь невдомек, почему Анна рассердилась. Подруга смотрела настороженно и чуть обиженно. Анна примирительно улыбнулась. В ответ засияла улыбка Сюзи.
Ну хорошо, она меня простила. Надо, наверно, объяснить Сюзи, откуда такая злость. Нет, не получится. Одно дело рассказать Мэгги о письме тети Тани. Но Сюзи… нет, просто невозможно!
Глава 13
После переезда в Канаду Анна каждый год вместе со всеми праздновала День памяти или, как называли его дети, "маковый день". В этот день вспоминали погибших в войне 1914–1918 годов. [25]Только сейчас все иначе — опять идет война.
Сначала это школьное собрание ничем не отличалось от других. Прочли строки из Евангелия от Иоанна: "Нет больше той любви, если кто положит душу свою за друзей своих". [26]
Потом, как обычно, спели гимн — "Милости Господни вспоминай". [27]
Девочка, которая заняла в прошлом году первое место на школьном конкурсе чтецов, прочитала "В полях Фландрии". Как положено каждому канадскому ребенку, Анна знала стихотворение наизусть.
В полях Фландрии маки рдеют
Там, где белых крестов аллеи
На могилах; летают поныне
Жаворонки в небесной сини,
Но стрельба заглушает их трели.
Мы мертвы. Но недавно мы жили,
Мы любили, любимыми были,
Мы встречали рассветы, смеялись,
А теперь навсегда остались
В полях Фландрии.
Бросьте
И примите из рук, что слабеют,
Факел ваш, поднимите выше.
Если ж вы посрамите погибших,
Не уснем мы, где маки рдеют
В полях Фландрии.
[28]
Анне не особо нравилась последняя строфа — не то что две первые. Наверно, в Канаде нет жаворонков, никогда не слышала здесь их трелей, вдруг подумалось девочке. И о них редко кто упоминает. А вот в Германии жаворонков полно. Ей живо, словно это было вчера, припомнился день, когда она узнала о жаворонках. Зольтены всей семьей поехали на прогулку за город, и она, младшая, уже немножко устала, но тут папа вдруг сказал: "Слушайте — жаворонок заливается".
Близнецы уставились, задрав головы, в небо, стараясь отыскать птичек. Анна никогда не видела птиц в полете, она даже и не пыталась ничего разглядеть.
— Где он, папа? — кричала Фрида. — Я не вижу!
— Жаворонки летают так высоко в небе, что кажутся в солнечных лучах просто маленькими точечками, — объяснил отец. — Забираются в вышину и поют. Слушай!
Тут и Анна услышала радостную трель, словно падающую ниоткуда, прямо из голубизны небес.
И сейчас она повторила про себя строчку о жаворонках:
…летают поныне
Жаворонки в небесной сини,
Но стрельба заглушает их трели.
Анна знала, стихотворение написал канадский доктор, его звали Джон Маккрай. Как он умудрился — сочинил поэму прямо посреди битвы, когда надо было выносить раненых? И как ему удалось расслышать жаворонков? Непонятно, остальные, наверно, только стрельбу слышали.
Все встали, читались имена выпускников школы, павших в сражениях на войне. Потом настало время сурового, торжественного молчания. Горнист из школьного оркестра сыграл военный сигнал вечернего отбоя. Он стоял позади всех, и звук горна будто летел у них над головами, прекрасный и удивительно грустный. Отец Анны сражался на стороне противника, да и имена эти ей ничего не говорили, но все равно у девочки сердце сжималось от боли при мысли обо всех юношах, убитых на поле боя. Они ведь тоже когда-то собирались в этом зале. Наверно, им не меньше, чем ей, хотелось жить.
Когда школьники, все еще храня молчание, сели, на сцену вышел мистер Апплби и заговорил:
— Многие из вас, наверно, заметили — поэт слышит пение жаворонков посреди ужасной, кровавой битвы. Отдаленное пение в небесной синеве. Об этом-то я и хочу поговорить с вами сегодня. Невероятно важно уметь слышать не только звуки стрельбы. Военное время — время отчаянья и страха, время одиночества и потерь. Беда еще далека от большинства из нас, но война уже идет, и трагические события вскоре могут затронуть многих, особенно тех, кто будет призван в армию. А ненависть, насилие и кровопролитие коснутся всех. Некоторые из вас это уже поняли — те, у кого родственники в Англии или в других странах Европы.