Смартфон Виктора Цоя vs COVID-19
Шрифт:
– А! А!
– Шайтан! Это ведьма! – крикнули пока не отмеченные пулями нападавшие и кинулись прочь, а Сорайя так же хладнокровно, встав на колено и опершись локтем на другое, расстреляла их в спину, и они падали, некрасиво заваливаясь.
– Говорят, что в спину стрелять неправильно. Но кто это говорит? Те, кто насилует и убивает беззащитных. Правильно я говорю? – спросила она у поверженного юноши, что пытался её задушить.
– Конечно. Правильно, – с готовностью поддакнул юноша.
– Боишься, что я тебя убью? – спросила она, и юноша кивнул, облизнул пересохшие губы и вдруг икнул, тут же извинившись: –
Сорайя усмехнулась, подняла пистолет, навела на голову юноши, подумала и опустила:
– Считай, что мы квиты.
Потом взяла оставшийся от разгромленных юношей скутер, сверилась с геолокацией и отправилась восвояси к месту встречи, пересохшей реке. Хотелось немного покататься, не всё же сапоги-скороходы, бившиеся за спиной в рюкзаке.
…Юрий. Он ходил по городу, как ему казалось, целую вечность. «Чем больше я хожу по городу, тем больше вероятность, что влеплюсь в какое-то дерьмо». Проходя мимо группы кричащих и развязных молодых людей, он вдруг почувствовал толчок, и тут же встретил взгляд, полный ужаса. Юноша, что дёрнул его за полу, увидел под белыми одеждами джинсы и две кобуры с торчащими оттуда стволами боевых пистолетов. Остальные крикуны от него отпрянули. Юрий моментально захотел утвердить их в испуге, выхватить пистолеты и порешить всех. Но потом вдруг подумал, что сам мог бы оказаться на их месте, родись он в этой стране и у тех родителей, что были у этих молодых людей. И пошёл дальше, своей дорогой блужданий.
Долго ли, коротко ли, но пора на базу, подумал Юрий. Он присел на завалинку прямо на улице и, достав из рюкзака, стал натягивать скороходы.
– Эй! – угрожающе закричали ему. – Ты что делаешь?
Он дёрнулся, поправляя окончательно сапоги, и, словно ожидая этого движения, голоса заорали:
– Не двигайся! Застрелим! Стражи нравственности! Предъяви документы!
Юрий распрямился, рядом с ним но несколько ниже из-за его сапог-скороходов, на него пялились лица троих патрульных в камуфляже, которые прочно держали его за ноги и туловище.
– Я иду домой. Никого не трогаю, – ответил Юрий.
– Ты без покрывала на лице. И у тебя косметика. Мы тебя задерживаем за безнравственное поведение. Пошли с нами.
– Да, конечно, – ответил Юрий тонким голосом. – Я могу показать документы. Простите меня, – заскулил Юрий и в ответ на неопределенную реакцию стражей быстро выхватил пистолет из кобуры и дал пощечину стволом по щеке ближайшего стража, потом отпрыгнул за дерево, завалился за угол, снял с предохранителя пистолет… На него летели уже в нескольких метрах, приближались, бегущие ноги. Он разрядил свою опасную игрушку:
– Пук. Пук. Пук.
Стражи полетели в грязь. Невдалеке стоящая толпа заорала.
– Окей, окей, – ободряюще, желая выдать себя за иностранку, проговорил толпе Юрий, и медленно скрылся за углом. Потом еще за одним. Бросился бежать на скороходах быстрей куда угодно, только подальше отсюда. Остановившись и отдышавшись за несколько десятков – или за сотню – кварталов, Юрий справился с геолокацией по смартфону и направил свой путь к месту встречи команды.
…Шэнли. Он ничего не чувствовал и не ощущал за время своего похода по городу. Странные взгляды? Так они всегда странные. Что в на родине,
– Эй, девушка! Сделай нам хорошо, – устало крикнули мужики. – Спой, будь ласка. Сделай хорошо.
– Сейчас, я вам сделаю, – сказал Шэнли, нагнувшись и ощущая на своём лице косметику, а на теле – поролон в местах женских прелестей, к которым, как казалось ему, уже потянулись мужские руки. Однако вместо того, чтобы достать пистолет, Шэнли по наитию достал сапоги-скороходы и стал их быстро натягивать. При этом из-за пояса у него выпал пистолет, да так неловко, что стоявший рядом строитель подхватил его с земли.
– Это что у тебя? – задумчиво держал в руках оружие работяга, пока остальные вытягивали шеи.
– Отдай сюда, – сказал Шэнли.
– На, – протянул его строитель стволом к Шэнли.
Шэнли отклонился и быстро схватил за ствол.
– Ну, что? – спросили строители.
– Я вам покажу фокус, – ответил Шэнли и взад-вперёд пробежался на сапогах-скороходах.
– Очень хорошая штука, – уважительно отозвались рабочие, поняв, что говорят с богачкой, и, пожелав ей:
– Будь здорова! – повернулись.
Как вдруг площадь прорезал крик:
– Куда пошли, лентяи? Я вас с работы отпускал? – кричал здоровый накачанный тип.
– Простите, хозяин. Извините, хозяин, – наперебой, униженно кланяясь, заизвинялись рабочие.
– А ну-ка поймайте мне эту девушку и отведите ко мне, – приказал субчик.
Однако рабочие не двигались, переминаясь с ноги на ногу.
– Давайте! – крикнул тип. – Или я вас всех уволю!
Рабочие, колеблясь, двинулись в сторону Шэнли, а сам отдавший работягам приказ молодой человек, глядя на Шэнли и стараясь поймать взгляд, запричитал:
– Иди ко мне, цыпа-цыпа-цыпа.
– Да пошёл ты, – небрежно ответил Шэнли. – Трахни себя.
– Ах, ты так? – переспросил хозяин, и вытащил из-за пояса пистолет, подзывая дулом к себе.
– Сейчас, – ответил Шэнли, нагнулся, словно поправляя скороходы, и, распрямляясь, вытащил свой ствол и угрожающе щёлкнул затвором. Который двигался на удивление медленно и тяжело: пыль, что ли, попала? Выстрел прогремел и обжёг плечо Шэнли. Он упал, борясь с затвором. Наконец, курок подался. Тут, оказывается, предохранитель был на курке, а он и забыл от волнения. Стараясь держать в прицеле качающуюся приближающуюся белую фигуру, Шэнли нажимал на курок ходящего от выстрелов пистолета. Обойма закончилась, хлопки отхлопали, бегущая белая мишень запнулась и упала, сраженная. Рабочие переглянулись: «Хозяина грохнули!. Наконец-то!» – и побежали прочь. Шэнли встал, поправил скороходы и помчался на стрелку к своим.
…Шэнли и Юрий почти одновременно закончили свои похождения. Когда они пролетели на скороходах и вернулись обратно, то в старом русле никого не было. Они обмолвились впечатлениями, сели в тени высохшего берега и стали ждать:
– Как ты? Напал на тебя кто?
– Да так. Какие-то сопляки. Почти никто.
– А на тебя?
– На меня тоже почти никто. Хвастаться нечем.
…Словно из-под земли перед ними вырос обагренный кровью и пахнущий дымом Виктор Цой.
– Где ты был?