Смайли
Шрифт:
– Отлично. Ты знаешь эти фильмы ужасов, где обезьяны пытаются захватить мир? Я думаю, они его слишком часто смотрели, или что-то еще в этом роде... Ой!
– она сжалась в комочек:
– Прости! Я совершенно не хочу тебя обидеть, потому что сама так не думаю. Ты замечательный человек. Я никогда не разделяла их убеждений. Это же просто глупо. Они там все идиоты... Всем известно, что Новые Виды даже не могут иметь детей.
Он отвернулся, и его взгляд скользнул по комнате. В конце концов он снова посмотрел на нее, посмотрел
– Смайли? Мне так жаль.
– Она чувствовала себя последней дрянью.
– Я не должна была этого говорить. Просто это единственная ссылка, которая пришла мне в голову. В самом деле. Пожалуйста, не сердись на меня.
Он открыл глаза и уставился на нее:
– Я вовсе не злюсь. Честное слово. И никогда бы не мог на тебя рассердиться.
– Ты расстроен.
– Она ему не поверила.
– Ведь ты примат, не так ли? Это упоминание об обезьянах было просто непростительно. Мне очень жаль.
– Я ничуть не расстроен.
– Я бы расстроилась. Я должна была просто заткнуться. Ты меня нервируешь. У меня в голове такая путаница...
– Я хочу тебя поцеловать.
Это заставило ее замолчать. Она была ошарашена.
Его взгляд сфокусировался на ее губах. Он придвинулся ближе - теперь его тело почти ее касалось.
– Позволь мне поцеловать тебя, Вэнни.
– Я…
Она не была уверена, должна ли она что-то делать, или говорить. На самом деле он даже не дал ей шанса, чтобы придумать ответ. Его рот опустился на ее ладонь. Она закрыла глаза - и была поражена тем, каким мягким он у него оказался.
Его язык лизнул нижнюю сторону ее ладони, и она задохнулась. Он использовал это открытие, чтобы углубить поцелуй.
Ее рот Смайли взял так, что ей оставалось только вцепиться в рубашку у него груди, чтобы всем телом к нему прильнуть.
Он обхватил ее еще крепче, пока они не оказались прижаты грудью к груди - и она безвольно откинулась под его весом на упругие диванные подушки. От страсти, с которой он на нее набросился, у нее голова пошла кругом - когда он так же внезапно остановился.
Он отстранился на несколько дюймов. Она открыла глаза, чтобы заглянуть в глаза ему.
Сердце в груди глухо и тяжело колотилось, и она задыхалась, как будто только что бегала трусцой. Она была в оцепенении, и безмолвствовала - но только не он:
– У нас есть химия. Ты знаешь меня, Вэнни. Перестань думать - и просто чувствуй.
Он снова приник к ее рту, обхватив ее лицо ладонью, чтобы удержать на месте. Она не сопротивлялась - вместо этого она снова закрыла глаза, и приветствовала его горячий рот своими губами. Во второй раз она открылась ему навстречу уже безо всяких уговоров.
В его втором поцелуе
Ее тело успело его запомнить - и теперь жаждало новых прикосновений.
Кажется, он это знал, поскольку его свободная рука крепко сжала ее бедра и скользнула выше. Хлопковая рубашка куда-то поползла под его ладонью, а свой большой палец он тем временем использовал, чтобы поглаживать ее бедра, неуклонно продвигаясь наверх.
Она стонала от движений его языка, и он отвечал ей сладким урчанием. Он прервал поцелуй, и они снова посмотрели друг на друга.
– Теперь раздвинь бедра пошире, и тащи свою попку к краю дивана.
Она посмотрела вниз и поняла, как высоко задралась ее рубашка. Она его отпустила и схватилась за подол, пытаясь натянуть его вниз, чтобы прикрыть обнажившуюся киску. Смайли оказался быстрее, выпустив ее бедра и лицо. Он перехватил ее запястья, прежде чем она успела восстановить попранную скромность. Он покачал головой:
– Не прячься от меня.
– Отпусти.
– Мы уже занимались сексом, но я еще никогда не видел тебя здесь. Раньше было слишком темно, чтобы я мог насладиться этим зрелищем. Открой мне бедра, и покажись.
– Ты все уже видишь. Все, что тебе нужно сделать - это посмотреть вниз.
Он медленно покачал головой:
– Этого недостаточно. Я хочу видеть тебя всю, целиком.
– Я никогда не снимаю рубашки.
– Просто вытяни руки вверх, и держись за верхнюю часть дивана.
– Зачем?
Он улыбнулся:
– Ты знаешь, что я хочу сделать.
Она замотала головой:
– Не знаю.
Его глаза сузились, и выражение лица стало мрачным:
– Скольких мужчин ты уже знала, Вэнни?
– Двух.
– И ты никогда не показывала им всю себя? Они что, никогда не хотели раздвинуть тебе ноги
и тебя оценить?
– Она с трудом глотнула:
– Нет.
Он испустил глубокое, сексуальное урчание.
– Почему ты изображаешь этот звук?
– Я возбужден. И я так рычу. Это хорошая вещь. Мы с тобой занимаемся сексом. Раздели его со
мной. Позволь мне тебя увидеть, Вэнни. Я знаю, как ты там себя чувствуешь, потому что уже
был у тебя внутри. Это самое лучшее чувство, которое я когда-либо испытывал. Теперь вытянись,
и крепче держись за спинку дивана. Ты будешь наслаждаться тем, что я тебя рассматриваю.