Смех дьявола
Шрифт:
— Ты слышала? «Лоран выпил свой стакан молока…»
— Он жив! Он жив!
Смеясь и плача, они бросились друг другу в объятия. У Лорана д'Аржила все в порядке, это было условное сообщение, извещающее их, что нет причин для беспокойства.
В эту ночь Леа и Камилла спали спокойно.
Через неделю после Пасхи их друг, мясник из Сен-Макера, помогавший при побеге отца Адриана Дельмаса, приехал к ним в гости на своем газогенераторном грузовичке. Он производил
Альбер подошел к ним, сияя широкой улыбкой, в руках он нес пакет, завернутый в белоснежную тряпку.
— Здравствуйте, мадам Камилла, здравствуйте, Леа.
— Здравствуйте, Альбер, как приятно видеть вас! Вас не было почти целый месяц.
— Э, мадам Камилла, в наше время делаешь не то, что хочешь. Я могу войти? Я принес вам отличное жаркое и телячью печень для малыша. Мирей добавила кроличьего мяса. А вы расскажите мне новости.
— Спасибо, Альбер. Без вас здесь нечасто ели бы мясо. Как чувствует себя ваш сын?
— Хорошо, мадам Камилла, хорошо. Он говорит, что ему нелегко и что он очень страдал от обморожения, но теперь он чувствует себя лучше.
— Здравствуйте, Альбер. Надеюсь, выпьете чашку кофе?
— Здравствуйте, мадемуазель Руфь. С удовольствием, это настоящий?
— Почти, — отвечала гувернантка, беря кофейник, стоящий на углу плиты.
Мясник отставил чашку и обтер губы рукавом.
— Вы правы, почти настоящий. Подойдите поближе, я хочу сказать вам важные вещи. Вот… вчера я получил письмо от отца Адриана. Возможно, он скоро появится в округе…
— Когда?
— Не знаю точно. Удалось организовать побег братьев Лефевров из госпиталя.
— Как они?
— Ими занимается врач. Как только они будут здоровы, они присоединятся к маки [1] Деде ле Баска. Помните Станислава?
— Станислава? — спросила Леа.
— Аристида, если хотите.
— Да, конечно.
— Он вернулся сюда, чтобы создать сеть и покарать предателей, выдававших наших парней.
1
Маки — одно из названий отрядов французских партизан.
— Вы работаете с ним?
— Нет, я работаю с людьми из ля Реоля, но, находясь на границе двух секторов, я посредничаю между ними и Илером. Надо, чтобы одна из вас сообщила мадам Лефевр, что с ее мальчиками все в порядке.
— Я отправлюсь к ней, — сказала Леа. — Я так счастлива за них. Это было трудно?
— Нет. У нас были сложности в больнице, дежурные полицейские были люди
— Да, говорили, что после стольких дней печали сразу приходят все добрые вести.
— Добрые только для некоторых. Я не могу отделаться от мыслей о семнадцати юных пареньках из группы Мориса Буржуа, которых эти мерзавцы расстреляли 27 января.
Все припомнили номер «Маленькой Жиронды» от 20 февраля, где сообщалось о казни в Бордо.
— Вы знали их? — прошептала Камилла.
— Некоторых. При случае мы помогали друг другу, хотя они были коммунистами, а мы голлистами. Одного из них я очень любил, Сержа Арно, он был ровесник моего сына. Обидно умереть в девятнадцать лет.
— Когда все это кончится? — вздохнула Руфь, вытирая глаза.
— Скоро, надеюсь! Нас, правда, немного. А гестаповцы хитры. После волны арестов, высылок и казней в Жиронде Аристиду и другим нелегко найти волонтеров.
Их прервал звонок велосипеда. Дверь открылась. Это был Арман, почтальон.
— Здравствуйте, дамы. У меня письмо для вас, мадемуазель Леа. Надеюсь, оно будет вам более приятно, чем то, которое я принес Файяру.
— Еще письмо из банка, — вздохнула Леа.
— Знаете ли, что там во втором письме? — снова заговорил Арман. — Не пытайтесь отгадать… гроб.
Кроме Альбера все воскликнули:
— Гроб!
— Да. Маленький черный гроб, вырезанный из картона. По-моему, сверху написано имя Файяра.
— Но почему? — удивилась Камилла.
— Могила! Те, кто сотрудничал с бошами, получают это, так им дают понять, что после войны с ними разделаются.
— Из-за нескольких бутылок вина, — пробормотала Камилла с презрением.
— Не только бутылок, мадам Камилла, — холодно произнес мясник.
— Что вы хотите сказать, Альбер? — спросила Леа.
— По крайней мере дважды видели, как Файяр выходил из Лангонской комендатуры.
— Мы все иногда там бывали.
— Я все знаю, мадам Камилла, но ходят слухи, и потом главное его сын. Как подумаю, что знал его мальчишкой! Я вас будто снова вижу вдвоем, идущих через виноградники и вымазанных ягодами. Помните это, Леа?
— Да… кажется, что это было так давно.
— Это не улучшит настроения Файяра, — заметила Руфь, наливая стаканчик вина почтальону.
— Да уж. Он стал весь красный, а потом побелел, когда увидел, что в конверте. Я не стал ждать чаевых, а поскорее убрался.
Он одним махом опустошил стаканчик.
— К сожалению, мне пора… Я вот болтаю, а еще не закончил свой объезд. До встречи.
— До свидания, Арман, до скорого.
— Мне тоже надо ехать, — сказал Альбер.
Леа проводила его до грузовичка.