Смех дьявола
Шрифт:
Агент Центрального бюро разведки и действия, сообщив Трианглю о своем задании, вошел в контакт с Жаном Шарленом, всегда рассматривавшим Гран-Клемана как шефа ГВО юго-запада. Последний согласился передать послание «своему» шефу. Двое мужчин встретились на улице Отуар в Бордо, в ресторане «Золотой волан». Там Гран-Клеману было сказано, что Лондон хотел бы выслушать его, чтобы снять с него обвинение в измене, и что «лизендер» перевезет его в Англию. Припертый к стене, не зная, что предпринять, Гран-Клеман согласился на встречу с Мейриляком.
Чтобы скрыть от Дозе свои намерения, было решено имитировать
Сначала их привезли в Леоньян, а на следующее утро Мейриляк передал их Жоржу, допросившему их. Сначала Гран-Клеман отказывался отвечать, требуя, чтобы его направили в Лондон, как было обещано. Потом, опасаясь, вероятно, немедленных репрессий в отношении его товарищей и себя самого, он согласился ответить на вопросы Жоржа и признался в передаче немцам складов оружия и в косвенной ответственности за три тысячи арестов и триста казней. Протокол допроса был составлен и подписан.
28 июля трое пленников в сопровождении усиленного эскорта были перевезены под Белэн, к бойцу Сопротивления Франку Казнову. Дом окружило множество партизан. К трем часам прибыли Аристид, Деде ле Баск и Лансло. Увидев входящего английского агента, Гран-Клеман понял, что обречен. Аристид собрал за столом членов трибунала для суда над ним. Гран-Клеман отвечал на новом допросе, что принял предложение Дозе, чтобы сохранить жизнь жены и родителей. Пленников вывели, чтобы обсудить дело.
Смертная казнь была вотирована единогласно. После долгих споров на казнь были также осуждены его жена и друг.
После полудня Гран-Клеман сел в машину вместе с Лансло и двумя сопротивленцами. Его жена и телохранитель заняли места в другой машине вместе с Аристидом и двумя охранниками. На плотине их остановила полиция. Лансло вышел из машины, крикнув «Хайль Гитлер!» Думая, что имеют дело с гестапо, полицейские пропустили обе машины. Гран-Клеман даже не шевельнулся. Машины остановились в лесу около Мюре. Там Аристид зачитал осужденным приговор.
Все было кончено очень быстро. Деде ле Баск завел Гран-Клемана в овчарню и там застрелил. Лансло казнил Марка Дюлюге, Аристид — жену Гран-Клемана.
Люди Жоржа закопали тела в лесу.
Аристид послал отчет полковнику Букмастеру, сообщая, что справедливость восстановлена.
13
Закрыв глаза и вытянувшись на пляжном одеяле, Леа, несмотря на жесткие камни берега Сены, позволила себе предаться воспоминаниям о шуме волн, набегающих на песок отмелей Бискароссы, о криках ласточек и детей. Лучи солнца приятно ласкали ее тело. Она блаженно потянулась с ощущением чего-то нереального, и чувство своей вины растворилось в удовольствии, охватившем ее, несмотря на ужас этих последних дней. Что-то нашептывало ей, что об этом лучше не думать, считать, будто этого никогда не было или было кошмаром, от видения которого нужно постараться освободиться.
Леа
«Теперь танцевали все, кроме нее и пожилых дам. Все забавлялись, кроме нее. Она увидела Ретта Батлера. Прежде чем она успела изменить выражение своего лица, он ее заметил, поджал губы и поднял брови. Презрительно выдвинув подбородок, Скарлетт отвернулась и вдруг услышала свое имя… свое имя, произнесенное с чарльстонским акцентом, который нельзя было не узнать, ее имя, покрывшее шум голосов.
— Мадам Шарль Гамильтон… сто пятьдесят долларов… золотом!
После двойного упоминания имени и суммы внезапное молчание воцарилось среди присутствующих. Скарлетт была так поражена, что не могла двинуться. Опустив подбородок на ладони, с глазами, расширившимися от удивления, она осталась сидеть на своем табурете. Все обернулись, чтобы рассмотреть ее. Она видела, как доктор наклонился и сказал что-то тихо на ухо Ретту Батлеру. Вероятно, он сказал ему, что она в трауре и ей невозможно показываться среди танцующих. Она увидела, что Ретт небрежно пожал плечами.
— Еще одна из наших красоток, не так ли? — спросил доктор довольно громко.
— Нет, — ответил Ретт звучным голосом, продолжая обводить толпу непринужденньш взглядом, — мадам Гамильтон.
— Я говорю вам, что это невозможно, — настаивал доктор, — мадам Гамильтон не захочет…
Скарлетт услышала голос, который сначала не узнала… свой собственный голос.
— Нет, я хочу!»
Какая она невыносимая, эта Скарлетт! Но Ретт Батлер! Какой мужчина!
— Тебе нравится? — спросила Франсуаза.
— Гм…
— Не отвлекай ее, ты разве не видишь, что она не танцует с красавцем Реттом, — сказала Лаура очень серьезно. — Ты дашь мне «Силуэты»?
— Погоди, я досмотрю детские фасоны. Как бы мне хотелось иметь маленькую девочку, чтобы наряжать ее в красивые платьица!
— Ты стала очень легкомысленной, с тех пор как поселилась в Париже и начала посещать модных кутюрье. Ты сильно изменилась — Франсуаза из Монтийяка! Ты больше совсем не похожа на маленькую и дисциплинированную медсестру из Лангона.
— Не очень-то мило с твоей стороны упрекать меня за фривольность. Что я, по-твоему, должна делать? Запереться в своей квартире, опустить шторы и ждать конца войны? Или мне отправиться в Германию, как делают некоторые женщины в моем положении? К кому бы я там явилась? К отцу Отто? Он меня прогонит! Да и жив ли он? А Отто, где он? Может быть, он мертв или тяжело ранен.