Смех дьявола
Шрифт:
— Мадам, уходите, вам здесь нечего делать.
— Я пришла искать свою племянницу, месье.
Мужчины с изумлением посмотрели на пожилую женщину, которая говорила им спокойно и с достоинством: «Я пришла искать свою племянницу». Нахальная старушка!
— Мадам, это невозможно. Эти женщины осуждены за сотрудничество с врагом, они должны предстать перед компетентными органами.
— Франсуаза!
Она подняла голову, взгляд был пустым. Казалось, она не узнавала свою сестру.
— Франсуаза,
— Об этом не может быть речи, мадемуазель. Эта особа арестована вместе с любовницами немецких офицеров…
— Я никогда не спала с немцем, — выкрикнула жена Мишо, — а этих женщин встречали в притонах, меня по ошибке поместили с ними.
— Замолчите, трибунал разберется. Уходите, мадам.
— Умоляю вас, месье, я отвечаю за нее. Это моя племянница, месье, я знаю ее с самого раннего детства…
— Не настаивайте, мадам.
— Вы не бросите ее в тюрьму вместе с ребенком?
Молодой человек посмотрел на Франсуазу и ее сынишку, потом на мадемуазель де Монплейне в явном замешательстве.
— Что касается ребенка, я не знаю… Я не против того, чтобы вы увели его, если она согласится вам его доверить.
Маленький Пьер, узнавший Леа, протянул к ней руки.
— Ты согласна, чтобы он ушел с нами?
Франсуаза молча отдала его своей сестре.
— Оставьте нам ваши имена и адреса, — сказал старший из полицейских.
— Когда мы сможем навестить ее?
— Мне это неизвестно, мадам. Надо ждать. Вам сообщат.
Франсуаза протянула руки к Леа.
— Что ты хочешь?
«О да! Я должна была сама догадаться», — подумала Леа, снимая с головы голубой платок. С нежностью она завязала его под подбородком своей сестры.
20
Проводив тетку и Пьера на Университетскую улицу, Леа быстро, словно стараясь сбежать, покинула квартиру. Она хотела побыть одна, попытаться поразмыслить надо всем, что произошло, и, конечно, вновь найти Лорана.
До церкви Сен-Жермен-де-Пре бульвар Сен-Жермен был местом прогулок для обитателей квартала. После улицы Бонапарта картина менялась: вместо беззаботных гуляк появились группы людей с нарукавными повязками и винтовками, молодые люди в белых халатах, помеченных красным крестом, хозяйки, шедшие вдоль стен в поисках какой-нибудь лавки, открытой на улице Де Бюсси. Одна из них остановила Леа, удерживая ее за седло велосипеда.
— Не идите мимо улицы Сены. Уже три дня боши, засевшие в Сенате, стреляют из пушек вдоль улицы. Многие убиты или ранены.
— Спасибо, мадам, но я хотела бы попасть на площадь Сен-Мишель. Как мне лучше проехать туда?
— На вашем месте я бы не ездила. Там везде опасно. Войска Леклерка атакуют Люксембургский дворец…
Словно в подтверждение слов
Толкая свой велосипед, Леа возвратилась назад и села отдохнуть в скверике около старинного архиепископства. Все скамьи были заняты спящими. Мальчишки и девчонки, усевшись в песочнице, вращали в ней бутылку. Леа села в стороне, прислонившись к дереву. Закрыв глаза, она попыталась привести в порядок свои мысли, избавиться от невыносимых, жестоких образов. Чтобы прогнать их, она потрясла головой, потом стала биться ею о ствол все сильнее и сильнее, не чувствуя как по ее лицу текут слезы.
— Стой, ты себя поранишь!
Маленькая грязная рука задержала ее голову.
— Вот, выпей глоток, тебе полегчает.
Леа схватила бутылку и стала пить с такой жадностью, что вино потекло по подбородку.
— Для девушки у тебя неплохая хватка, — взяв обратно почти опустевшую бутылку, заметил мальчишка, которому, наверное, не исполнилось и пятнадцати лет… — Ничего нет лучше, чем хорошее винцо, чтобы поднять настроение. Это бургундское, мы его взяли у Николя. Хочешь сигарету?
Леа кивнула.
С наслаждением она сделала затяжку, потом еще, глотая дым и чувствуя легкое опьянение.
— Что, полегчало?.. Вот и хорошо. Подожди, я принесу немного воды из фонтана, вымоешь лицо.
Леа ополоснула лицо, и он продолжал задавать ей вопросы:
— Почему ты плачешь? Ты потеряла своего возлюбленного?.. Тогда отца?.. Не хочешь ничего говорить?.. Тем хуже!.. Подожди, выпей еще глоток. Знаешь, ты красива.
Восхищенный тон подростка заставил ее улыбнуться.
— Вот видишь! Ты гораздо красивее, когда улыбаешься. А вы, ребята, согласны?
Ребята выразили шумное одобрение, толкаясь и хихикая. Единственная девчонка в компании демонстративно отвернулась.
— А твоя подружка ревнива!
— Рита? Пустяки, это несерьезно. Как тебя зовут?
— Леа. А тебя?
— Марсель по прозвищу Сесиль. А это мои дружки: Альфонс, а тот Поло, третий Вонвон. Вот этот Фанфан, а толстый…
— Вот еще! Разве я толстый!
Все, включая Леа, разразились смехом.
— Он не любит, когда говорят, что он толстый. Однако он не худ, несмотря на трудную жизнь. Его зовут Мину.
Каждый мальчишка протянул ей руку, кроме Риты, которая ограничилась кивком головы.
— Мы все из тринадцатого округа. С 19-го числа мы не возвращались к себе домой.
— Ваши родители, наверное, беспокоятся?
— Не волнуйся за них. Они о нас не тревожатся. Мы недавно узнали, что они играли в войну около площади Республики. А мы с самого начала были связными полковника Рола и полковника Фабьена.