Смех и смертный грех
Шрифт:
— Не похоже, чтобы этой монетой активно пользовались все эти годы.
— Возможно, она из какого-нибудь клада?
— Или просто фальшивая.
— Ага! Точно! Новодел.
— Покажем и ее тоже Эдику, — решила Кира, складывая обратно в бумажник все, кроме фотографии и монеты, которая тоже заинтересовала подруг.
Потом подруги поспешили в ресторан, где за утренним завтраком их уже дожидались все остальные. Лисица и Эдик тоже были там. Девушки понимали, что, увлекшись, они непростительно долго заставляют себя ждать.
Глава 6
Едва
Так что девушки мгновенно повеселели, налили себе по чашке кофе и подсели к мужчинам. Ни Эдика, ни Лисицу, похоже, похмелье не мучило. Они оба ели с завидным аппетитом, уминая дары здешнего шведского стола. Подруги посидели немного рядом, а потом пошли и взяли себе по кусочку омлета и тарелочке каши. Только такая легкая пища могла поместиться в них после вчерашнего праздника.
За соседним столом сидели родители Эдика. Покончив с омлетом, Леся подошла к ним.
— Скажите, это ведь Лариса? — спросила она, выкладывая фотографию из бумажника Николо перед Арсением Ивановичем.
Тот взглянул и безразлично кивнул головой.
— Она самая и есть.
Его жена заинтересовалась куда больше. Взяв обрывки фотографии в руки, она принялась восхищаться:
— Ой, какая же тут твоя мама молоденькая!
— Мама? — удивилась Леся. — Чья мама?
— Как это чья? Арсения Ивановича.
— Вы хотите сказать, что на фотографии Надежда Сергеевна?
— Она самая.
— А ребенок у нее на руках? Лариса?
— Совершенно верно.
Не обращая внимания на изумление Леси, которая теперь с еще более повышенным интересом разглядывала фотографию, мама Эдика продолжала допытываться у мужа:
— Как ты думаешь, где это они могли фотографироваться?
У Арсения Ивановича предположений не было. Он вообще куда больше внимания уделял куску окорока у себя на тарелке, чем фотографиям женщины и ребенка у нее на руках.
— Понятия не имею, — пробормотал он с набитым ртом. — Наверное, на даче.
— Ну… скажешь тоже, на даче! Вашу дачу и обстановку на ней я прекрасно помню. Такой мебели у вас отродясь не было. И ковер на стене… разве это ваш ковер?
Арсений Иванович пожал плечами.
— Это восточный ковер, явно очень дорогой. Может быть, он даже ручной работы. Нет, у вас такого ковра никогда не было, я бы знала!
— Значит, в гостях.
На этом Екатерине Леопольдовне пришлось успокоиться. Она вернула обрывки фотографии Лесе, даже не поинтересовавшись, откуда они у нее взялись. В отличие от своей матери, Эдик оказался более любознателен. Подругам пришлось признаться, что фотографии они нашли в бумажнике Николо.
— Ни фига себе! — поразился Эдик. — А вы не врете?
— Зачем нам врать тебе?
— Не знаю… Но странно, откуда у этого гея могут быть наши семейные фотографии?
— Да.
— Странно, — повторил Эдик. — А больше вы ничего не нашли?
— Монету. По виду, фальшивую.
Именно к такому выводу пришел и Эдик, рассмотрев монетку хорошенько со всех сторон. Он даже не поленился и слазил в карман за крохотной лупой, с помощью которой и изучил находку.
— Фальшак — сто процентов! — безапелляционно заявил он. — Небось на 3D-принтере сделана. Есть сейчас такие технологии.
— Да ты что? Но ведь это очень дорого.
— Сама монета тоже не дешевая. Я такой никогда и не видел. Оригинал может стоить много десятков или даже сотен тысяч.
— А ты уверен, что это не оригинал?
— Конечно! Видите, какие у нее острые края? Прямо порезаться можно. А сама поверхность монеты идеальна. Несколько крохотных царапинок, вот и все ее дефекты. Остальное поле выглядит так, словно она только вчера из-под пресса. Монета такого почтенного возраста просто не может быть в таком идеальном состоянии. Даже если она лежала в чьей-то коллекции, ее время от времени должны были доставать, любоваться ею, монета должна была менять хозяев, а каждый новый владелец неизбежно должен бы оставить на ней свой след. И вообще, на любой старинной монете обязательно должен быть внушительный слой окислов. А тут ничего нет.
— А что это за металл?
— Похоже на серебро, — с сомнением произнес Эдик. — И будь монета настоящей, она была бы покрыта черной пленкой. Но она чистенькая и блестит.
— Может, ее отмыли?
— Девчонки, говорят вам, будь это подлинник, он стоил бы приличных денег. И просто так в кошельке с мелочью ее бы таскать никто не стал. Это фуфел или фальшак. Монета, которую изготовили специально для того, чтобы обманывать доверчивых простаков.
— Но посмотрите на корону этого короля, — произнес Лисица, тоже вооружившийся лупой.
— А что с ней?
— Вам не кажется, что она похожа на корону, которая была вчера на тебе, Леся?
Леся тоже взяла лупу в руку. Но потом пожала плечами:
— Вроде бы сходство есть. Но монета невелика, корону рассмотреть трудно.
— Что вы носитесь с этой монетой, — буркнул Эдик с раздражением. — Это же ерунда в сравнении с фотографией, которую вы нашли в бумажнике у Николо.
Лисица взглянул на подруг и спросил:
— Вы точно уверены, что не давали ее ему?
— Ее?
— Ну да, фотографию.
Кира пожала плечами:
— Я этого Николо вообще до теплохода видела только один раз, тогда же в ателье.
— А ты, Леся?
— Зачем мне давать ему фотографию родных Эдика?
— Так давала или нет?
— Нет. Я сама эти обрывки фотографии сегодня увидела впервые. Мы с Кирой сначала даже не поняли, кто на них изображен. Сначала подумали, что там Лариса с каким-то ребенком.
Между тем эта ошибка была не случайна. Ведь сходство молодой Надежды Сергеевны с нынешней Ларисой было удивительным.