Шрифт:
Всеволод Слукин Евгений Карташев
СМЕХ ПО ДОРОГЕ В АТЛАНТИС
Сдвоенный жужжащий звук догонял набиравшую скорость машину. Люди инстинктивно пригнулись. Ладников резко затормозил. Все же одно семя угодило в правый бок кузова. Все почувствовали сильный и резкий удар. Второе семя-снаряд стукнулось о дорогу чуть впереди машины, отскочило далеко в сторону и разметало песок. Из образовавшейся воронки с непостижимой быстротой полез толстый зеленый жгут, который распался на отдельные листья. Между ними показался мощный росток - зеленая труба с утолщением наверху. Ладников тронул с места турбомобиль. Стебель тотчас потянулся вслед уходившей машине, но уже скоро он едва различался слабой черточкой
Турбомобиль мягко скатился к обочине дороги и заглох. Стало тихо. Улавливался только слабый тикающий звук жидкости и трубках охлаждающей системы, словно одинокий кузнечик трещал где-то на краю огромного тихого-тихого поля.
Все четверо вылезли из машины. Гулко хлопнули дверцы. Гурген медленно прошел несколько шагов вдоль дороги и так же медленно возвратился. Геолог Мосенин сунул руки в карманы своей толстой куртки и деловито подталкивал ногой круглый камешек к обочине. Риль так и остался стоять у машины. Ладников привычно обошел турбомобиль кругом. Он вспомнил, что нужно осмотреть правый бок кузова, куда выстрелил своим семенем "Шеппардиев стрелок". Так и есть! На боку содрана краска. Как раз почти там, где сейчас стоит Риль. Из всех четверых только они с Виктором Рилем были немного знакомы. Собственно, они просто встречали друг друга где-то. Может быть, в тех же коридорах управления. И даже не здоровались. Но здесь, в машине, оба почувствовали себя чуть ли не старыми друзьями и тотчас заговорили на "ты".
Ладников тронул вмятину ладонью.
– Саданул как следует, - проговорил он, - еще немного выше и, пожалуй, разлетелось бы стекло. Долго же он копил заряд...
– Хочешь острословик?
– тронул Ладникова за локоть Риль.
– Буквально вот сейчас пришел в голову!
– Погоди, - остановил его Ладников, - ты знаешь этого Гургена?
– Нет. Совсем не знаю. Впрочем, он, кажется, новый вакуумщик для Атлантиса. Да, еще его имя... Или это фамилия? Словом, кавказец. Мне так кажется...
– Я боюсь за него, - сказал тихо Ладников, - видать, мрачный человек. У кавказцев это редко. Я даже подумываю о возвращении.
– Ну! Брось! Программа ведь опробована...
– Опробована. Но... Знаешь, как иногда бывает?
– Знаю. Отклонение от среднего? Ерунда. Я как-то один раз был в комиссии по испытанию программ и катался там по полу, - Риль улыбнулся и добавил: Ведь ты сам говорил, что теперь применяют комплекс восприятия.
– Я-то по-прежнему сторонник индивидуального подхода, - проговорил Ладников и опять погладил вмятину.
– Всем по программе?
– удивился Риль. Ладников не ответил. Чуть помолчав, он заговорил совсем о другом:
– Все-таки это был удивительный экземпляр "стрелка". Смотри, как влепил, а? Тебе, как журналисту, стоило бы отметить такой факт...
– В Атлантис я еду не как журналист... Кстати, наверное, попаду под начало Гургена.
– Вакуумщиком?
– у Ладникова поднялись брови.
– Не совсем. Ну, не буду пока распространяться... Ладников снова помолчал, заглянул под машину и не нашел ничего, что было бы не в порядке. Потом сделал движение, которое всегда отличало людей всех времен и народов, сидящих за баранкой, - пнул колесо. Пнул подчеркнуто лихо, мимоходом. Хотя никакой необходимости в этом не было - турбомобили давно ходили на ячеистом пластике с длинным химическим названием. Все называли его по-старому привычно и просто - губка.
– Свой острословик расскажи Гургену, - бросил Ладников, - если он хотя бы улыбнется, значит, я захохочусь до смерти.
– Давай его сюда!
– Он сам придет. Пора ехать дальше, - Ладников стал серьезным.
– Мосенин!
– крикнул он геологу.
– Пора!
– и махнул Гургену.
–
– Этот парень, геолог, попал в гималайскую десятку, - тихо сказал Риль в ухо Ладникову, - помнишь? Они там хлебнули. Холода, лавины, заносы, льды...
– Что-то слышал, - ответил Ладников и облокотился на капот турбика, ожидая, когда подойдут Мосенин и Гурген.
– Что-то слышал, - повторил он задумчиво, - кажется, им действительно пришлось туго... Я ведь, Виктор, так мало бываю дома, на Земле, что теперь, издалека, даже самый кошмарный ее угол представляю как темный чулан: пока темно - жутковато, а щелкнул выключателем - и вот вокруг давно знакомые вещи, старые и милые. Даже вроде скучные... А тут... Одни бронты чего стоили.
– Бронты?
– спросил Мосенин.
– Вы о бронтах?
– Он только что подошел и услышал последнюю фразу.
– В чем-то ты прав, - ответил Риль Ладникову, - но поверь, у старушки еще много сюрпризов. Хотя бы... Хм...
Подошел Гурген. Он сделал несколько приседаний и теперь подрыгивал ногами, как бегун, который готовится к старту.
– Итак, я еще раз повторяю, - обратился Ладников к своим спутникам.
– От этого места ехать совсем немного. За километр до Знака появятся столбы. Их пять. Красные невысокие столбы. Потом будет Знак. Его и обелиски видно далеко. По желанию хотя бы одного из вас можно остановиться у Знака. Он в безопасной зоне. Но можно и не останавливаться. В зоне же всякие остановки строжайше запрещены. Разворот программы начинается через секунду после пересечения линии у Знака. Я уже говорил, что программа рассчитана и на самое медленное восприятие, и на самое быстрое. Для "быстрых" предусмотрены дополнения - они продлевают время действия защиты. "Медленным" это не нужно. Вот, если хотите, краткая инструкция. Запомните одно - это единственная защита. Никакой другой нет. Даже стена из любого материала километровой толщины там не поможет. Только так организм защищает себя. Как в жару, например, выделяет пот. Никакая физика и химия не помогают... Ну, а вообще-то поменьше думайте об этом и представьте, что проезжаете здесь каждое утро.
– А как проверить, кто "быстрый", а кто "медленный"?
– спросил Мосенин.
– Как проверить?.. Проверить...
– Ладников задумался.
– Это трудно. Все выяснится на месте... Давайте-ка в машину, - он легко прыгнул на свое сиденье. Гулко хлопнули четыре дверцы. Машина рванула, выбросив из-под колес веер песчинок.
– Вы говорили о защитной реакции, - не унимался Мосенин, - а бывают ли исключения? У одного, скажем, есть такая способность отреагировать, а у другого она отсутствует от рождения...
– Исключения бывают всегда и везде...
– Но ведь может статься, что у меня или у кого-то из нас...
– Могло статься, что метеорит, когда вы сюда летели, дорогой, неожиданно вмешался Гурген, - захотел - бы подождать вашу ракету и познакомиться с вами...
Ладников подумал, что такой разговор ни к чему.
– А ну, кто смотрел последнюю поликомедию Петровского, поднимите руки! вдруг весело крикнул он,
– "Девушка с планетой", что ли? Раз, два, три, четыре. Все!
– Подытожил Риль.
– Беру интервью. У журналиста первого, - Ладников сбавил скорость и повернулся к Рилю.
– Отличная вещь. Великолепный юмор! Ребята сыграли - во!
– Риль приставил большой палец к самому носу Ладникова.
– Так. Теперь вы, сосед, - Ладников обратился к Гургену.
– Что мне говорить? Нахохотался так, понимаешь, что устал. Будто камни ворочал. Жена говорит, дурак ты, соседям смотреть не давал... Э-э, руль держи, дорогой!
– Вы, Мосенин? Мосенин! О чем задумались? Что скажете о комедии?