Смех по пятницам
Шрифт:
– Отпусти, – захныкала гадалка. – Я тебя от порчи спасала, хорошо твоему нижнему телу делала…
Но Ваня был неумолим.
– Велфер! Абвер! Хайрез! Косплей! Урби эт орби!… Деньги гони!
Ему в руки уже перешла сильно помятая его пятидесятирублёвая купюра, и его же двухрублёвая монета, и ещё монеты – рублёвые, пяти– и десятирублёвые, и даже один жетон московского метро. Ваня обмяк и уже миролюбиво
– Флэшмоб, лайфхак, кэш-флоу… Дуй отсюда, пока не передумал!
Цыганка, подобрав цветастые юбки, что-то бормоча и оглядываясь, засеменила прочь. С соседней скамейки на Ваню с любопытством смотрел какой-то здоровяк в белой бейсболке и с таким же белым незагорелым лицом. Ваня шагнул к нему:
– Слышь, красивый, давай погадаю!
Здоровяк вскочил и заспешил прочь.
– Стой, что скажу! – лениво крикнул вслед ему Ваня. И побрёл по аллее, оценивающе разглядывая прохожих.
Жара начала спадать.
Ключ
Я сошёл с электрички на станции Малозубово и сразу же увидел эту вывеску. Крупные буквы кукарекали на всю площадь:
«СМОЛКА ЛЫЖ. ВСТАВКА МОЛНИЙ, КЛЮЧИ СРОЧНО».
Под бумажником у меня засвербило: «А вдруг?»
Я достал заветный хитрый ключик и сунулся в окошко:
– Такой можете сделать?
Я заранее знал, что не могут. Как не могли в Марселе, в Монреале, в Мельбурне и даже в Мышьегорске. Большая рука, украшенная якорями и афоризмами, приняла ключ. Красивый бас спросил:
– Сколько штук будем делать?
Я собирался сказать «три», но от неожиданности выкрикнул фальцетом:
– Шесть!
– Учти, голубь, ручная работа.
– Всё равно шесть! – горячился я, всё ещё не веря в удачу.
Там что-то зажужжало, я крикнул:
– Когда будет готово?
– Сейчас.
– Мне сейчас не надо, я завтра зайду.
Жужжать перестало, высунулась рука, погрозила мне пальцем.
– Такие деньги берём за присутствие заказчика. Так что стой спокойно на якоре и присутствуй.
Воробьи в луже терзали арбузную корку. Бледнолицые торговки клюквой перекидывались шутками с чернявыми продавцами арбузов и дынь. Тут из-за угла вывернул мой автобус. Я кинулся к окошку:
– Я завтра зайду!
– Уже готово, голубь, где
Я суетливо сунул в окошко деньги, схватил тёплые блестящие ключи и бросился к автобусу. Окошко рявкнуло:
– А сдача?!
И я вернулся.
В автобусе раскрыл газету, да читать не могу, всё соображаю, где же я опростоволосился?
Достал ключи, сложил стопкой, наложил сверху свой родной – совпадают, не придерёшься.
«Всё равно, – думаю, – где-то схалтурил. Наверное, заусенцы не снял».
Снова сложил газету, достал ключи. Никаких заусенцев. На всякий случай попробовал на зуб – крепкие. На вкус – железные.
Целый день хожу, сообразить не могу, где же меня надули. В первой же мастерской показал ключ мастеру. Услышал привычное:
– Извините, таких не делаем.
Через неделю приезжаю домой и сразу с ключами к хитрому замку. Щёлкает, как новенький. Правда, старый ключ, как и раньше, немного заедает. Мистика какая-то!
Так я до сих пор и не знаю, в чём же меня провели. Но докопаюсь обязательно.
Чистые болты
Конструктор третьей категории Борис Кукунин вторую неделю сидел в командировке на Елопольском Заводе барашковых гаек. «Сидел» – это так принято говорить. Боря же носился по всем цехам и службам завода, выбивая эти хитрые барашковые гайки для одного сверхважного стенда по испытанию космических аппаратов.
Тут ему и позвонил из Москвы Копалыч, его начальник.
– Ещё не совсем проигрался там в преферанс? – по-отечески тепло пошутил начальник.
Боря попытался рассказать ему о трудностях с барашковыми гайками, но Копалыч перебил его:
– Да плюнь ты на эти барашки! Мы их уже заменили на обычные гайки. А к тебе вот какая просьба. Разыщи там в Елополе Завод чистых болтов. Записал? И выпроси у них десяток болтов М10 из тех, что они гонят на экспорт. Мы все надеемся на тебя. Особенно Генеральный.
– Что?… И Все… И Все… И Всеволод Васильевич тоже? – испуганно переспросил Боря.
– Да. Особенно он, – подтвердил Копалыч. – Не подведи.
В проходной Завода чистых болтов скучала пожилая вахтёрша.
Конец ознакомительного фрагмента.