Смена
Шрифт:
– Да. Таких же замечательных, как ты.
========== Часть 5 ==========
Бристоль, Badminton school, Великобритания. 200 км от Лондона.
– Леди Маргарет, леди Маргарет… О, вы уже встали, леди. Наденьте шаль, вы простудитесь.
– Джен, ты слишком много волнуешься. – Девушка стояла у распахнутого окна, подставив лицо весеннему ветру. Ей было восемнадцать, и день был прекрасен. Одна из самых престижных школ для девочек, находящаяся в первой сотне рейтинга, была для неё вторым домом многие годы. Пансион, интенсивные занятия, поездки домой каждые выходные. Всё это должно было закончится в следующем семестре. А сейчас ещё ждали пасхальные каникулы и поездка домой. Маргарет Майколсон была одной из немногих, кому позволяли держать при себе горничную. И, то, девушка была уверена, без отца тут не обошлось. Элайджа Майколсон, благородный и галантный, мягкостью нрава не отличался, и промыть мозги ректорату было вполне в его духе. Вот только, особые привилегии, окружившие леди Маргарет, очень не нравились другим студентам. Заставить окружающих любить
– Ваш завтрак, леди. – Старая служанка, нянькавшая госпожу с самого рождения, с ворчанием поставила поднос. Она была одной из очень немногих, кто знал, кто такие Майколсоны. Но служила им верой и правдой вот уже двадцать лет вовсе не поэтому. Леди Моргана, Верховная Жрица, ведьма, когда-то положившая жизнь, борясь за жизнь друидов, вызывала у Джен чувство глубочайшего восхищения. – Ваш отец прислал машину, шофёр ждёт внизу.
– Мама открывает новый ресторан, и хочет, чтобы мы с братом присутствовали. – Маргарет пожала плечами, принимаясь за завтрак. Кофе, тосты, каша, круассаны. Обычное меню, как и всегда. Ничего не меняется, и это вгоняет в глухую тоску. Надоело.
– Леди, вы должны выбрать себе кавалера на бал дебютанток. И не морщитесь, леди, это очень важно.
– Да-да, конечно. – Передразнила девушка. – Архиважно, кто из сынков старого рода встретит меня в конце лестничного пролёта. Ведь от этого зависят все деловые связи в будущем. И отцу надо показать, какая у него выросла дочь. Престиж, куда денешься.
– Граф Арундел будет там. И он всё ещё свободен.
– Артур сопровождает свою сестру. Местные сплетницы говорят, у Кристины мальчишеские повадки. Будет интересно посмотреть… Не смотри на меня так, Джен. Бал только осенью, я что-нибудь придумаю. Или пойду с отцом.
– Леди Маргарет…
– Перестань меня сватать, Джен. Это отцовская работа, а ты оставайся моей доброй милой Джен, которая всегда была на моей стороне.
– Ох, леди Маргарет… Я только ради вас стараюсь… Вы же мне как дочь.
– Джен. – Девушка с улыбкой пожала руку своей няньке. – Не беспокойся за меня, я не тороплюсь связываться с кем-то так рано. Кингс-колледже, рядом с домом, доучусь, займусь карьерой. Буду учиться у матери быть ведьмой, достойной нашей крови.
– Негоже это. – Сокрушенно покачала головой женщина. – Матушка ваша, ещё до вашего рождения, никакого «бизнеса» не знала, как истинной леди и полагается. А теперь, пади ж ты, ресторанный бизнес, брюки носит и машину водит. Куда катится этот мир…
– Он катится туда же, куда и последние пару веков. Хватит причитать Джен, мне надо переодеться, вещи уже спустили? Отлично. Сейчас соберусь и поедем.
Леди Маргарет удалась блондинкой, что не так часто случается у темноволосых родителей. Мама учила её быть леди, правильно одеваться, правильно краситься, правильно разговаривать. Отец… Элайджа Майколсон был хорошим отцом, но сугубо так, как он сам это понимал. Заботился, защищал, обустраивал их жизнь по высшему разряду. Вот только в их доме царил холод благопристойности. Проявлять эмоции считалось чем-то… не непристойным, нет, но не самым достойным для истинных аристократов. Леди должна вести себя достойно и держать себя в руках. При любых обстоятельствах. В семье дяди Ника было по-другому. Тётя Кэр обожала, когда они приезжали, выливала на них волну эмоций и нежности. Тетя Бекс тоже плескала эмоции во все стороны, но они неизменно несли оттенок истеричности. А вот Иви… жена дяди Кола, да и он сам… в их доме всегда царили тепло и любовь. Это выглядело так легко и правильно…. Словно только так и должно было быть. В этой семье была самая тёплая атмосфера из всех Майколсонов. Ну а Маргарет… поправит перчатки, оправит шёлковое платье, оденет шляпку, чтобы солнце не коснулось аристократически бледной кожи. И поедет в родительский дом, а по дороге подумает, кого же ей осчастливить. Джен права в одном. Хочешь, не хочешь, а выбирать кавалера на бал дебютанток всё равно придётся. И стоит выбрать того, кто в будущем ей пригодится. И, лучше бы, это был тот, от кого не начнёт тошнить к концу вечера. Тут есть о чём подумать. И подумать тщательно.
Dulwich College, г. Лондон, 8 км от центра города
– И с кем ты собираешься тренироваться, если всех размазываешь по стенке? А, Майколсон?
Генри снял шлем и широко улыбнулся. Он обожал фехтование, и проводил всё время в классе. Он уехал в один из лучших пансионов для мальчиков в семь лет, и дома проводил только выходные, хотя уж в этом не было никакой необходимости. Пансион в черте города, домой можно было ходить каждый день, но Генри не слишком туда рвался. Он любил проводить время с друзьями. А когда ему исполнилось двенадцать, стал выезжать на исторические сборы. Сын Элайджи Майколсона обожал доспехи, мечи, конные прогулки, фехтование. Учебные рапиры были хороши, но не оставляли того летящего чувства удовлетворения, как добротный меч старой ковки. В сражениях, пусть даже и не настоящих, и верховой езде, была вся его жизнь. Ему было четырнадцать, и, как любой мальчишка этого возраста, он не думал о будущем, не строил никаких планов. Всё, чего он хотел, это заниматься любимым делом, развлекаться с друзьями, и чтобы родители поменьше его дёргали. И он любил свою сестру. Маргарет была порой просто невыносима, но всегда его поддерживала, что бы он не делал. Мать была не в восторге от его увлечений,
– Я никого не размазываю, сэр. – Ответил мальчик своему учителю, которого искренне уважал. – Просто набираюсь навыков.
– Не подведи на соревнованиях, Майколсон.
– Не подведу, сэр.
– Генри. – В фехтовальный класс заглянул его сосед по комнате. – За тобой отцовская машина пришла.
– Спасибо. Не передумал? Может, поедешь к нам?
– Ничего личного, Генри, но твой отец пугает меня. – Они разговаривали по дороге в комнату, где Генри взял чемодан с вещами.
– Поверь, друг, женщины в нашей семье пугают куда больше…
Ричмонд, пригород Лондона.
Когда Элайджа Майколсон решил перебраться в Британию, то первым, что он приобрёл, был замок 16-го века. А когда он привёз туда леди Моргану, женщину, с которой собирался прожить всю жизнь, от этой затеи пришлось отказаться. Верховную жрицу определённо не устраивало жить в старом замке, слишком большом, слишком холодном и слишком величественном. Она хотела дом, в котором они смогли бы жить одной семьёй. И замок сменился викторианский особняком в одном из престижнейших районов Лондона. Огромные спальни, высокие потолки, сад, слуги… Семейное гнёздышко, где он был счастлив достаточно долгое время. Моргана была именно той женщиной, которую он искал свою тысячу лет. Когда они встретились, она была испуганна, ранена, и не имела ничего, кроме гордости и ненависти. Ненависть ушла, оставив место пустоте, которую Древний надеялся заполнить любовью. Но что-то пошло не так. Они были чинной, пристойной семейной парой, одной из самых блестящих в высшем свете. Но с годами от той женщины, о которой он мечтал, мало что осталось. Она по-прежнему оставалась блестящей красавицей, леди до кончиков пальцев, но её испуг и растерянность в новом для неё мире, прошла. Супруга сменила корсаж и платья в пол на удобные брюки самых дорогих марок, причёски, над которыми трудятся по нескольку часов - на практичный хвост. Научилась водить машину, завтракала одним кофе, завела свой бизнес. Теперь у неё был свой банковский счёт, солидное дело, её рестораны стали известны на всю страну, и открывались всё новые и новые. А когда Элайджа касался кожи жены, складывалось впечатление, что имеет дело с мраморной статуей. Иногда казалось, что смысла в этом браке никакого нет, но потом Моргана делала что-то, и он снова видел ту испуганную девушку, которую встретил когда-то. Это был замкнутый круг, замешанный на детях, которых он очень любил, доме, положении, ровной жизни, которую он хотел… И была жена, которую он продолжал любить и желать, какой бы холодной она порой не казалась. Вот и сейчас, пока они ждали приезда детей, Моргана сидела за туалетным столиком, расчёсывала волосы, прядь за прядью, костяным гребнем, как делала каждый вечер. Шёлковый пеньюар, облегающий узкую спину, длинная шея. Порой Элайдже было сложно сдержаться, чтобы не впиться в пульсирующую жилку на этой изящной шее. Леди Майколсон обладала редким даром выводить из себя даже того, кто учился держать себя в руках тысячу лет.
– Не старайся, Элайджа. – Иронично протянула Моргана. – Я всё равно не задымлюсь.
– Дети приезжают сегодня.
– Я это помню.
– Никлаус звонил, просит приехать.
– Раз нужно, езжай.
– Ты поедешь со мной?
– Я занята, но возьми с собой детей. Хотя нет, у Генри скоро соревнования, ему надо тренироваться. А для Маргарет это будет полезно, она ни разу ещё не пересекала океан.
– Ты помнишь, что мы женаты? – Это был один из тех моментов, когда Элайдже хотелось вцепиться ей в шею.
– Отчего же, я помню. – Моргана подошла к нему, закинула руки на плечи, и, чуть привстав на цыпочки, едва коснулась губами его губ. – Но не могу же срываться и бросать всё каждый раз, когда ты соберёшься понянчиться с Клаусом. Надеюсь, ты хотя бы останешься на открытие?
– Конечно, дорогая. Столько журналистов, разве я могу.
– Ты идеальный муж, Элайджа. – Моргана прекрасно знала, что делать и как себя вести, когда у Элайджи было такое настроение. Она любила мужа, хотя со стороны так и не казалось. И знала, что очень изменилась с тех пор, как они познакомились. Но в этом времени быть женщиной намного лучше. Жизнь не ограничивалась сидением дома, замужеством и домашними делами. Моргана могла сделать что-то для себя. Прославиться, заработать репутацию не просто как чья-та жена, воспитанница или дочь… а как она сама, Моргана Майколсон. Она добилась того, чего хотела. Вырастила своё дело с нуля, практически как ребёнка, и гордилась тем, что преуспела. А муж… она прекрасно знала, как увести его от неприятных мыслей. И расслабиться самой, а дела можно отложить на пару часов. Вот только его безукоризненный костюм сомнётся так, что придётся доставать новый. Но, когда пеньюар скользнул к ногам, руки обвили шею мужа, и прижалась к нему всем телом, мысли привычно испарились. Моргана любила его, любила быть с ним, любила ощущать его внутри себя. Знала, как он любит, когда она прикусывает мочку его уха. Она прекрасно знала, что он любит. В такие моменты леди не была похожа на мрамор. Она была горячей, живой, и гибкой. И настолько горячей, что Элайджа погружался в этот жар и забывал обо всём. Моргана знала это и использовала. На благо себе и ему. Так, как умела. Жаль только, после огневого выброса, она снова станет мраморной статуей.