СМЕРШ (Год в стане врага)
Шрифт:
В течение трех дней их отношение к русским переменилось на все сто процентов. Уже не кричат «наздар».
У подполковника Шабалина 10 чемоданов разных ценных вещей. Капитан Миллер «переплюнул» все — у него 15 чемоданов.
Шапиро «приобрел» аккордеон «Hohner», Шибайлов хвастается двумя фотоаппаратами «Лейка». Гречин собирает «коллекцию» ручных часов. Попов грабит, но, как всегда во всем, очень осторожно и тайно.
Козакевич надел на себя хороший костюм какого то арестованного товарища министра и все
— Шибайлова ожидает выговор — обратился ко мне Шапиро.
— За что?
— Не поймал Власова. Ездил в Пильзен — тоже без результата. Мне кажется, что Власова скрывают американцы.
Шапиро вышел из машины.
— Я только загляну в одну лавку.
Едва он отошел несколько шагов в сторону, как я почувствовал на своей спине чью то руку.
Смотрю — Лиза Л.
Шапиро может возвратиться каждую минуту. Он знает, что я никогда не был в Праге. Составляя свою автобиографию в Мукачеве, я написал, что за всю жизнь, помимо пределов Карпатской Руси, я был только в Будапеште.
— Здравствуй, Лиза. Извини, я не могу с тобой разговаривать. Прошу тебя, уйди… Когда нибудь я все объясню тебе…
Лиза смутилась, покраснела и заторопилась.
Она не сделала больше пяти шагов, как возвратился Шапиро.
— Лавка закрыта… Поехали…
Шофер завел мотор.
Должно быть, я умею хорошо скрывать свои чувства, так как Шапиро ничего не заметил на моем лице.
В душе же у меня была целая буря. Простая встреча с бывшей одноклассницей могла выдать меня. Выяснилось бы, что я жил раньше в Праге, что я был связан с русскими эмигрантами, что я врал, обманывал, что я «очень подозрительный молодой человек», контрреволюционер, шпион, изменник.
Действительно, пять минут тому назад расстояние между мною и смертью было меньше шага.
Интересно, какие цели преследует моя судьба? Должно быть, какие то особенные, иначе она б не отводила от меня вот-вот неминуемую смерть.
Пока не следует радоваться. Кроме наших оперативных групп в Праге работают смершевцы Конева и Малиновского. Их гораздо больше. Возможно, что они уже арестовали кого-нибудь из моих друзей, и моя фамилия где-нибудь числится.
Майор Гречин говорил мне, что мы приехали в Прагу «незаконно». Это обозначает, что Прага территориально принадлежит чекистам Конева и Малиновского.
Ковальчук не устоял, чтобы не «поживиться добычей» в Праге, и послал нас сюда.
Мы, кажется, оправдали его доверие. Сотни арестованных тому порукой. Если же мы останемся в Праге еще несколько дней, то число арестованных перейдет за тысячи.
Ковальчук получит следующую звездочку и какой нибудь крупный орден.
В шесть часов вечера в одной из комнат Смиховской школы произошел следующий случай:
Вошел худой, как и все остальные, военнопленный немец. На вид он ничем не отличался от тысячи других военнопленных.
— Я
— В чем дело? — спросил капитан Шапиро.
Немец откашлялся.
— Я работал агентом английской разведки..
— Интересно.
— Как рабочему гамбургских доков — продолжал немец — мне легко было давать ценные сведения англичанам.
— Так… Чего же вы хотите от нас?
— Чтобы вы отпустили меня на волю.
Капитан Шапиро хитро улыбнулся.
— Хорошо. Поедем с нами…
В доме № 11 между мною и капитаном произошел весьма короткий разговор.
— Однако, английская разведка хромает. Я удивляюсь англичанам.
— Почему?
— Они плохо инструктируют своих агентов. Агент не смеет (он должен это запомнить на всю жизнь!) никому и никогда говорить о том, что он агент.
— В данном случае это понятно. Человек попал в тяжелые лагерные условия. Подумал, что война окончена и что его, как скрытого врага Гитлера, отпустят на волю… Своего рода оправданный обман.
— Как раз против таких возможностей и должны были англичане инструктировать этого немца.
— Что же будет с ним?
— Таких случаев у нас было много. Известное дело — смерть шпионам! Ну, поехали. Еще надо побывать на Бендовой улице, проверить одну квартиру в Бубенче, допросить этого английского агента…
В два часа ночи я лег спать с твердым намерением уснуть. Фабрика смерти продолжала свою работу. Приезжали автомашины и привозили новых арестованных. В соседних помещениях шли допросы. Слышались крики и стоны неизвестных мне людей. Под такую музыку тяжело засыпать… Если бы не смертельная усталость, я бы долго не уснул, но… есть пределы человеческой выносливости…
Весь народ высыпал на улицу встречать президента Бенеша. Дети, девушки, взрослые и старики, все в праздничных одеждах с флажками в руках.
Жители Праги и раньше отличались особенною наклонностью к разного рода встречам. Всегда в таких случаях вывешивались флаги, жители выходили на главные улицы. Ни пройти, ни проехать. Так было и сегодня.
Капитан Шапиро ругается. Из Смихова нельзя попасть на Бендову улицу.
— Чорт возьми… Как проехать? Опоздаем.
Я смотрел на радостные лица чехов и завидовал им. Действительно, счастливый народ. От войны они пострадали меньше всех. Искренне радуются приезду своего президента.
Мы же, как проклятые, спешим, спешим и спешим.
Зачем? Почему?
Чтобы успеть арестовать, как можно больше, врагов советского правительства.
Европа должна быть коммунистической. Это сделает не компартия, не московские газеты И радио-станции, а мы — чекисты, вернейшие из верных детей «мудрого вождя».