СМЕРШ в Тегеране. Из архивов КГБ
Шрифт:
Поэтому у меня довольно быстро установились деловые отношения с руководящим составом управлений и отделов, что способствовало успешному разрешению возникающих вопросов, а они случались как с одной, так и с другой стороны.
Как правило, с командованием округа деловые контакты поддерживает, прежде всего, сам начальник Особого отдела округа. Он присутствует на заседаниях Военного совета, совещаниях, бывает с личными докладами и прочее. Я говорю, как правило.
Николай Григорьевич Кравченко почему-то это правило не соблюдал. Когда и как он общался с командованием округа, я не знаю, а поручения давал
Однако, еще раз подчеркну, с командующим и начальником штаба округа у него были очень хорошие отношения.
Генерал Кравченко принимал активное участие в организации процесса оперативного обеспечения войск, в частности 11-й гвардейской механизированной Ровенской и 128-й гвардейской стрелковой Мукачевской дивизий, направляющихся на подавление контрреволюционного мятежа в Будапеште осенью 1956 года.
Все венгерские события в деле обеспечения государственной безопасности войск прошли через его душу.
Знали мы и о его гражданской жене актрисе Цесарской, редко приезжавшей из Москвы во Львов. Он к ней летал в столицу периодически. О дальнейшей их судьбе знаю одно: она покинула генерала, как только узнала о его увольнении.
— Федор Иванович, скажите, почему его деятельность по периоду Тегерана-43 нигде до сих пор не афишируется, тогда как разведчики пишут саги о своих победах на незримом фронте именно по этой конференции?
— Наверное, не пришло еще время обнародовать то, что скрывают архивисты. А по-моему мнению, уже давно надо было людям сказать правду о деятельности СМЕРШ в Тегеране. Там был огромный кусок именно нашей контрразведывательной работы. Прерогативой Абакумова являлась борьба с диверсантами и террористами, он бы своего не упустил, как и забрал у Берии и Меркулова работу практически по всем оперативным играм в эфире, за исключением нескольких, кажется, «Монастырь», «Березино» и «Курьеры». Думаю, военные контрразведчики попали под хрущевский пресс из-за Абакумова, которого не Сталин, а он приказал расстрелять. Виктор Семенович очень много знал о проделках Никиты Сергеевича в деле участия в репрессиях. За ним тысячи подписей под расстрельными списками. Вот одна из причин немилости к нам. И это молчание катилось под гору десятилетиями. Сейчас только стали оценивать то, что сделал СМЕРШ в годы войны. Он переиграл в невидимой войне хваленые спецслужбы фашистской Германии, и Абвер, и РСХА, и Гестапо.
— А как вы попали на курсы в Москву?
— Однажды, помниться, в июне 1957 года меня вызвал к себе начальник Особого отдела Николай Григорьевич Кравченко и прямо в лоб ошарашил предложением о необходимости поучиться.
Вот он и говорит:
— Федор Иванович во второй половине года в Москве открываются курсы усовершенствования подготовки руководящего состава военной контрразведки. Вы тоже включены в группу. Так что собирайтесь на учебу. Учиться всегда и всем полезно. Знаете, кто знает все, тому еще многому нужно учиться. Нужно много учиться, чтобы немногое знать. Так говорили умные люди.
Мне осталось взять под козырек и сказать по-военному — есть!..
После возвращения с учебы я представился Николаю Григорьевичу. Он улыбнулся и загадочно произнес:
— Продолжай руководить.
Через некоторое время он мне поручил возглавить 1-й сектор Особого отдела ПрикВО…
Полковник
— Николай Васильевич, мы с вами знакомы более тридцати лет, и я совершенно случайно узнал, что вы встречались с генерал-майором
Николаем Григорьевичем Кравченко. Это правда? При каких обстоятельствах это произошло?
— Да, правда. Я видел Николая Григорьевича, как говорится, в действии, в роли оперативника, но проверяющего.
— Как и где?
— Это было в середине пятидесятых. В то время я служил в должности оперуполномоченного по обслуживанию большого военного гарнизона на Волыни в городе Ковеле. Имел тогда звание старшего лейтенанта. Работа спорилась. Удалось завести несколько интересных розыскных дел на военных преступников, пособников немецких захватчиков из числа местного населения, имеющих отношение к воинским частям.
— Примерно в это время я бывал в городе Ковеле — приезжал на отдых в пионерский лагерь. Он располагался в одной из школ возле парка с прудом. Да и отец участвовал в освобождении этого города.
— Тогда легче будет говорить и объяснять некоторые детали, коль город Ковель вам известен. Итак, мною был заведен сначала сигнал, который потом перерос в интересное дело оперативной разработки — ДОР. Суть заключалась в том, что мне удалось выйти через родственные связи одного офицера на человека, который был причастен к выдаче немцам информации о деятельности в Краснодоне подпольной организации «Молодая гвардия». Он первым назвал фашистам некоторых ее членов.
Дело было на контроле у большого начальства.
И вот однажды утренним днем, это было, если память мне не изменяет, летом 1954 года, мне позвонил дежурный по части и сообщил, что приехал генерал Кравченко и интересуется мной.
Я выбежал на улицу. Смотрю у штаба, где был и мой кабинет, остановилась черная машина — ЗИМ. Открылась дверца, и из автомобиля вышел генерал-майор Николай Григорьевич Кравченко — начальник Особого отдела КГБ нашего военного округа.
Представившись, он протянул руку и просто поздоровался:
— Здравствуйте, Николай Васильевич! В этом гарнизоне я еще не был. Решил познакомиться с вами и вашими наработками. Слышал о них от направленцев второго отдела. И мы прошли в кабинет.
— Вы его первый раз видели?
— Нет, на ученьях видел только издалека.
— Какое чисто внешнее впечатление он произвел на вас?
— Высокий, симпатичный мужик, ходил неторопливой походкой, отмеривая широкими шагами ходьбу. Густая копна черных волос украшала круглое лицо генерала. В разговорах был нетороплив, фразы строил грамотно.
— И с чего он начал свою инспекцию вашей работы?
— С бытовых разговоров, — откуда родом, как семья, удовлетворен ли я жилищными условиями, а потом постепенно перешел на служебные темы — как-то легко, непринужденно, с тактом. Через полчаса, как мне показалось, он знал обо мне все.
— Ну, а теперь, давайте посмотрим дела, может, найдем какие-то варианты ускорения их реализации, — спокойно проговорил генерал.
Я достал три дела в бежевых плотных корочках. Он внимательно прочитал их, а потом и говорит: