СМЕрШная история часть первая 1941

Киршин Павел

Максимов задумался. Проверка, это понятно, но причём здесь он? Будет требовать сопровождение? Так у него личного состава впритык, свободных людей нет. — Что от меня требуется? Людей у меня... — Его прервал шум за дверью. — Дежурный!! — Извинившись перед Клименко, крикнул капитан.

Со стороны коридора, где чем-то неслабо бахнуло, донёсся непонятный скрип. А затем, дверь резко распахнулась и ввалился один из задержанных – мелкий шпанёнок. Странным, шатающимся шагом, он подошёл к повернувшемуся к нему энкавэдэшнику и навалился на него всем телом.

***

Когда

нас вывели и посадили на лавочку в коридоре, дежурный, убедившись, что мы остаёмся под его присмотром, ушёл к себе за конторку. Что он там делал, видно не было, но благодаря моей охрененной способности, зрение стало не таким уж и важным. Мужичок решил попить чайку и сейчас закопошился с примусом. Сидевший рядом покоцаный уголовник начал клевать носом. Я усмехнулся, конечно, ведь по ночам людей грабит вместо того чтобы спать, как все нормальные граждане. А чем там начальнички заняты?

Сосредоточиться, втянуть ноздрями воздух и протянуть виртуальный щуп своего любопытства за дверь. Сидя в нескольких метрах от закрытой двери я услышал их разговор, словно вернулся в свой век и в ушах беспроводные наушники. Это радовало, значит запахами дело не ограничилось. Оп-па! Не дремлет контора: знают и бдят. Возможные диверсии? О, да! Скоро всяческих шпионов-диверсантов будет хоть пруд пруди. Помимо немцев, хватало всяких предателей. Кто за деньги, а кто за идею. Противников у новой власти хватало. Одних раскулачили, у других родня поумирала с голоду, а третьи вообще с царских времён шифруются. Были и четвёртые, пятые и двадцать пятые.

Пошмыгав носом, принюхался. Что-то меня беспокоило. Чёрт! Мне бы чутка времени, так сказать потренироваться в свободной обстановке (пожрать бы тоже не помешало). Млять! Понял! Догадка казалась невероятной, но я решил уже для себя, что буду доверять своим чувствам. Приезжий гэбэшник и есть диверсант. Не теряя времени метнулся к дежурному. В затылок мужичка, наклонившегося к чайнику, пришлось бить двумя руками. Ручонки у меня сейчас хилые, потому бил со всем уважением, то есть не жалеючи. Подставив коленку, смягчил его падение на пол, потом спасибо скажет... наверно.

Спящего урку усыпить было проще. Усталость, плюс потеря крови. Секунд на двадцать пережать сонную артерию и дело в шляпе. Конечно была подлая мыслишка подержать палец подольше, но... хрен с ним, пусть живёт, может ещё повоюет против немчуры. Теперь цыганочка, с выходом из-за печки. Ботнув ботинком в низ двери, шевельнул скамейку по полу и, навалившись на массивную бронзовую ручку, боком протиснулся в кабинет. Я для них сейчас не угроза, всего лишь пацанёнок, с которым произошло что-то непонятное. То ли плохо стало, то ли ударенный, или вообще (а вдруг)пьяный. Всем своим невеликим весом растёкся по человеку, от которого пахло иначе – не русским духом. Незаметно расстегнуть кобуру и достать тэтэшник оказалось нетрудно. Мне он пока нужен в качестве кастета, для остального у меня есть наган дежурного, который уже взведён.

Глава 3

— Что с ним?! — Ошарашено спросил старлей, пытаясь встать со стула и скинуть

с себя обмякшее тело пацана.

Шокированный таким внезапным появлением, Иван Захарович стал свидетелем того, как паренёк, которого скорее всего он отпустил бы, повесил на себя немаленький срок, а то и вышку. Пацан, ещё мгновение назад прилипившийся к командированному, стоит перед ним с двумя пистолетами, а старлей, получив рукояткой своего же ТТ в висок, падает лицом на стол. Ещё бы ему не упасть, после такого-то смачного удара. Увидев направленный на свою персону револьвер, Максимов прошептал. — Охренеть.

Находиться под прицелом Ивану Захаровичу было не впервой, особого страха не испытывал, но сюрреализм происходящего мешал сосредоточиться. Ещё этот уверенный взгляд прямо в глаза. Револьвер, по всей видимости принадлежавший дежурному, направлен ему чуть пониже солнечного сплетения. Ствол не дрогнул, даже когда парень схватил старлея за ворот и потянул на себя, откидывая того на спинку стула. Капитан успел оценить скорость действий и твёрдость руки хрупкого на вид мальца. Шпион? Диверсант? Такому на улице не научишься – однозначно где-то обучали. Может из семьи военного специалиста? Пластуны?

Он бы продолжал обдумывать, дойдя до самых безумных вариантов, но тут гляделки закончились. Паренёк отступил в сторону и начал показывать немое кино, вынуждая следователя напрячь все имеющеся у него извилины, чтобы понять его намерения. В начале – это было несложно, прижатый к губам ствол нагана истолковать легко. Дальше – труднее. Хлопки по правому боку и направленное на него оружие, он разгадывал пару мгновений. Нахмурившись, медленно и аккуратно достал из кобуры оружие и, также медленно, положил на стол. Взмах руки и он, подчиняясь произволу, отошёл к окну. В карманы пиджака перекочевал его револьвер, а затем и ТТ старлея.

После, белобрысый поганец, состроив странную мину на своём лице, полез к старлею в нагрудный карман. Тонкая стопка документов легла на стол, откуда он взял партбилет гэбэшника. Ну, а потом, как не старался, капитан так и не смог понять чего от него хочет добиться этот ненормальный. Пацан показывал на него и на раскрытую посередине книжицу. Что-то пытался объяснить, размахивая наганом. Максимов честно пытался понять, но нет.

— Может, ты напишешь? — Устав угадывать, сдался и предложил очевидный вариант. Этот немой полудурок с силой зарядил себе по лбу наганом. Так, что даже скривился от боли. Взял из бронзового стаканчика химический карандаш и написал на папке с делом Качубаева странную фразу.

Сравни скрепки.*

Так так. Судя по дате, этот Клименко получил свой партбилет в октябре тридцать восьмого, но скрепляющие страницы проволочки сверкали как новые. Капитану даже не понадобилось доставать свою книжечку и так помнил, что у него скрепки поржавели давным давно, когда он попал под ливень. Он посмотрел на пацана. — Что это значит?

Карандаш опять зашуршал по картону.

Это немецкий диверсант. По скрепкам можно определить. У них они из нержавейки.