Смерть беспозвоночным
Шрифт:
Я запнулась. Бросить ему на съедение пани Вишневскую? Эта баба может лишь еще больше запутать следствие. Хотя Гурскому не впервые иметь дело с трудными свидетелями.
— Жаль мне вас, ну да ладно. Есть одна соседка, этажом ниже…
— Чья соседка?
— Да Выстшиков же! Живет под ними.
Не скажу, что лицо инспектора просияло радостью.
— А адрес вы мне сообщить можете? Где я должен их искать.
— То есть как? — изумилась я. — Вы этого не знаете?
— Да на кой„ Зачем мне это знать? До сих пор никто о таких даже не упоминал. Никого они как-то не заинтересовали. И вас прошу подумать, вы же как
Он неприязненно глядел на вредную бабу, взвалившую на него столько дополнительной работы, и держал наготове авторучку. Мне даже стало неприятно: выходит, именно я подсунула ему под нос те свои соображения, которые во что бы то ни стало собиралась скрыть, ослица несчастная! Людей подведу…
— Очень прошу вас, — жалобно начала я, но продолжил он сам:
— …поклянусь, сделаю это тактично, дипломатично, никого не задевая и что там еще вы потребуете?
— Чтобы папочка не спохватился. Я убеждена: она сбежала главным образом из-за него. Человек много способен выдержать, но, случается, его добивает последняя капля. А папочка — это не капля, а целое ведро, да что там ведро, водопад! И в этом отношении мне представляются достоверными показания пани Вишневской. И с Поренчем он действовал заодно, а когда этот жлоб горло драл, соседка все до единого слова слышала И пану с удовольствием повторит. Несчастья дочери для него — бальзам на душу, и я даже склоняюсь к мысли, не он ли был инициатором ее преследования.
— И вы настаиваете, чтобы все это проверить осторожно, тихо и незаметно?
— А как же еще? Дело деликатное, тут преступник не кувалдой орудовал, на которой оставил для вашего удовольствия отпечатки пальцев, и никаких других следов на месте преступления не оставил, чтобы ваши эксперты имели достаточно материала для определения его, например, ДНК, не покалечился и не забрызгал все вокруг своей кровью. А в нашем деле психиатр нужен, да еще в атласных перчатках…
— Боюсь, эта роль не для меня.
— Не хотите ли сказать, что не справитесь, пан инспектор? Только вот в общении с пани Вишневской вам бы лучше всего быть бабой, обычной бабой, как я. Совсем другое дело — мент. А я во время общения с ней и после него все жалела, что нет у меня с собой какого-нибудь вашего шпионского жучка в пуговице или в часах, да где угодно. Тогда мы с вами теперь могли бы совместно порассуждать над ее показаниями.
Гурский опять задумался, по обыкновению глядя в окно, а я вздохнула с облегчением. По нему видно: мои дурацкие предложения не показались ему лишними и обременительными, в худшем случае — действительно дурацкими, но надеюсь, каким-то образом не противоречили той вони, которую учуял его опытный полицейский нос.
— А с Дышинским, Петером и Островским я могу говорить, как следователь? И с юристом Вежбицким тоже? А в качестве психиатра в атласных перчатках обязан предстать лишь перед пани Вишневской или еще перед кем-нибудь?
— Возможно,
— А что с мамочкой? Она имеется?
— Имеется, но обретается под пятой супруга и словечка против не скажет. Если бы хоть что-то могла сделать, не позволила бы так притеснять дочку. Что же касается папочки, у меня насчет него одни сплошные сомнения, и я даже не представляю, как бы я могла с ним говорить. И в каком амплуа вам лучше выступить в этом случае — тоже не знаю. Может, прикинуться журналистом?
— Неплохая идея. Вот еще неплохо бы знать, что мне от него вообще требуется…
— Как что! Поренч. Неужели не поняли?
Клянусь, у Гурского в глазах промелькнула искорка. Полицейскому незачем было от меня скрываться, мог себе позволить. Видно, не очень-то он был доволен результатами расследования, и кое–какие соображения насчет дальнейших шагов следствия у него появились.
Поренч! Самая загадочная фигура в череде убитых Мы наперебой стали высказывать новые соображения:
— И в самом деле, он ведь практически ни с кем не был тесно связан.
— Одна охмуренная им девушка и очень сомнительный Яворчик — не скажешь, что широкий круг.
— И все как один энергично гнали его от себя к чертям собачьим.
Вот, подсунула Гурскому всю собственную неразбериху и головную боль — сразу легче стало. Голова настолько прояснилась, что я сумела вспомнить еще одну важную вещь.
— Минутку, пан инспектор! Столько наболтала, а о главном умолчала. По крайней мере, это не мутные соображения, а самый что ни на есть действительный факт. — Он был здесь, я говорю о Выстшике, одновременно находясь в Буске!
— А мне кажется, вы уже об этом сказали.
— Нет, я не все сказала. Пять дней назад он зашел в гости к матери Петра Петера. Не знаю, под каким предлогом, может семейным, ведь он — крестный отец ее сына. Очень редко он у них бывает, а тут вдруг заявился. Она его очень не любит, он это знает и избегает контактов с ней. Можете использовать это, как найдете нужным. А не захотите, я сама…
На этот раз Гурский не стал поощрять моей самодеятельности.
Под вечер Островский привез Магду.
— А ты даже не заметила, что моя машина уже два дня стоит у твоего дома, — упрекнула меня Магда с некоторым удивлением.
— Внимания не обратила, — оправдывалась я. — Знаешь, по всему забору пошли такие сорняки, что за ними ничего не видно. Да и некогда мне было даже оглядеться, все дни вишу на телефоне. Куда, черт возьми, мог запропаститься Петрик? Ну никак не могу его отловить, ни один телефон не отвечает.
— Он студию оккупировал, — просветила меня Магда. — Завалили работой, ни минуты продыху. Не думай, это за деньги. Завтра к утру собирается закончить.
— Ладно, до утра вытерплю.
— Зато меня отловила полиция, — печально заявил Островский. — Некий инспектор Гурский, кажется, вы знакомы? Ему вы все же рассказали об Эве Марш?
— Потому что у нее алиби! — важно заявила я, опять извлекая из-под стола свой двойной документ, благо Гурский переписал себе все, что требовалось. — Вот, смотрите, Лялька мне продиктовала, да я знаю, что ничего не разобрать, но я все наизусть выучила и могу вам прочесть. Что пьем?
— Ничего, — вздохнула Магда. — Надо же мне забрать машину, сейчас она мне понадобилась, а Адам свою не может оставить, она ему тоже нужна.